ТЫ НАЙДЕШЬ МЕНЯ НА КРАЮ СВЕТА...ПОТОМУ ЧТО КРАЙ СВЕТА НЕ ВСЕГДА НАХОДИТСЯ НА КРАЮ СВЕТА.ПРИХОДИ ТУДА ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ,ШЕСТНАДЦАТОГО ИЮНЯ,В СИНИЙ ЧАС."НИКОЛЯ БАРРО
"...МИР ПОЛОН УДИВИТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ,И У КАЖДОГО ИЗ НИХ СВОЯ ИСТОРИЯ,НО БОЛЬШИНСТВО ИЗ НИХ ДАЖЕ НЕ ПОДОЗРЕВАЕТ,КАК ИНТЕРЕСНЫ ИХ ИСТОРИИ...."С.АРХЕН "СТО ИМЕН"
"...КНИГИ НЕ ВЫЛОЖАТ ВАМ СРАЗУ ВСЕ,ЧЕГО ВАМ ХОЧЕТСЯ.ИЩИТЕ ЭТО САМИ ВСЮДУ,ГДЕ МОЖНО,-В СТАРЫХ ГРАММОФОННЫХ ПЛАСТИНКАХ,В СТАРЫХ ФИЛЬМАХ,СТАРЫХ ДРУЗЬЯХ.ИЩИТЕ ЭТО В ОКРУЖАЮЩЕЙ ВАС ПРИРОДЕ,В САМОМ СЕБЕ...." Р. Брэдбери "451 градус по Фаренгейту"
"...СОМНЕНИЕ И СВЯЗАННЫЙ С НИМ ВЫБОР-ЭТО ДВЕ СИЛЫ,ЗАСТАВЛЯЮЩИЕ ЗВУЧАТЬ СТРУНЫ НАШИХ ЧУВСТВ.ЗАПОМНИ,ЧТО ВАЖНА ТОЛЬКО ГАРМОНИЯ ЭТОГО ЗВУЧАНИЯ...." Марк Леви "Между небом и землей"

@темы: цитаты

---

Сон&Ваня

Трое, две, одно.

Здесь тепло. Здесь на удивление тепло. Теплый камень под спиной, теплый ветер, идущий непонятно откуда – то ли сверху, то ли понизу, то ли вообще из самих стен пещеры. Кандалы на запястьях и лодыжках дышат жаром, еще немного – и было бы неприятно, хотя, возможно, так стало бы лучше. Но здесь комфортно. Наверное, ровно настолько, чтобы пленник еще яснее ощущал происходящее.
Он знал, на что шел, когда вызвался передать пакет Командору. Знал, что все зависит только от его умения в нужный момент вызвать у себя внутреннюю агрессию. Знал – и не сомневался в собственных силах.
И он был прав. Ведь если бы не тьма, внезапно накрывшая древний лес, его конь ни за что бы не споткнулся. И никогда не издал бы этот жуткий звук – словно плачет ребенок – от которого сердце замирает и наполняется убийственной жалостью.
Что с ним сейчас? С его гордым скакуном, преданным другом и верным помощником. Вряд ли нелюди пощадили кого-то, враз ставшего бесполезным. «Загнанных лошадей пристреливают». Поговорка получила вторую жизнь как раз после Вторжения. И стала слишком актуальной в нынешние нелегкие времена.
Воспоминания обессиливали, отнимая остатки воли, заставляя гадать о том, что могло бы произойти, сложись все хоть немного иначе.
Он мог бы взять другую лошадь. Он мог бы направиться другим путем. Он мог бы собраться силами и хотя бы не смотреть на тех, кто пленил его – тогда, возможно, он смог бы их возненавидеть.
И тогда не было бы ни рук с острыми ногтями, сорвавших, буквально споровших с него одежду, ни вкрадчивых шепчущих голосов, ни ледяных примеривающихся взглядов.
«Тебе понравится, мальчик». «Ты сам пришел сюда». «Ты останешься с нами».
Они раздевали его, и говорили, что он красив и слишком мягок. Разводили руки, надевая жесткие браслеты неизвестного металла, и шептали о его слишком нежной коже. Они надели на него ошейник, и один из них – с самым бархатным голосом – тот, что стоял позади, перевернул причудливый кулон, сказав, что так еще красивее. Его захватили трое, и все трое были слишком прекрасны для смертных.
Их длинные волосы, как живые обвивались вокруг плененных запястий и лодыжек, скользили по коже словно прохладный воздух, составляя странный контраст с теплом оков. Их шепот лился, пока они раздвигали ему ноги и расправляли цепи на груди.
Он знал, что это магия, и что от нее есть только одна защита – агрессия, но никак не мог собраться и вспомнить, что это такое.
«Такой нежный». «Слишком юный». И:
- Посмотри на меня.
Опять тот же голос – самый бархатный и самый сладкий.
Он попытался поднять голову, перед глазами все расплывалось. Теплый камень сводов внезапно выцвел и побелел, холодея и смягчаясь. Но им это не понравилось – шепот стал громче и настойчивей. Что-то о том, что они оставляют его себе, забирая имя.
Имя? Что такое имя?
Он не смог вспомнить и снова закрыл глаза – невозможно смотреть на такую красоту и остаться в здравом рассудке.
Теплый камень, холодные пальцы. Они трогали его везде. Руки скользили по телу, поглаживая и впиваясь, сдвигая цепи и чертя на коже короткие ровные линии. Сквозь ресницы он видел, как следы набухают мельчайшими алыми каплями. Взгляд то и дело притягивали две яркие звезды, опустившиеся на отведенное колено, но шепот настойчиво уговаривал его покориться, сдаться и принять.
Он покорно раскрыл рот, подчиняясь тем же прикосновениям, и позволил вложить между зубов теплый брусок. Он почти не почувствовал, как на скулы легли тонкие цепочки, только послушно опустил голову, позволяя скрепить их на затылке. Тот, кто стоял позади, протянул руку и приподнял ему подбородок, заставляя откинуться себе на грудь. А когда он послушался, остальные двое отдалились и замерли.
- Держись, солдат, - бархатом влилось ему в ухо.
И тогда он почувствовал, как бьется чужое сердце – ровно и размеренно.
Шепот стал почти неслышным, внезапно заныли натертые лодыжки и запястья. Кожу засаднило, в углы рта впился жесткий металл.
Наверное, он слишком резко открыл глаза, потому что стены снова показались ему белыми, а вместо двух нелюдей, он увидел только одного – вроде бы того, который оставался за спиной?
Он крепче сжал зубы на бруске и тряхнул головой – образ расплылся, а затем все встало на свои места. Двое стояли в отдалении и смотрели на него. Под их голодными взглядами он попытался сдвинуть колени, но не смог. Цепи натянулись и звякнули, снова полился шепот. Казалось, он звучит внутри головы, отвечая на вопрос, который нельзя было задавать.
«Потому что ты беззащитен». «Ты слишком красив и слишком невинен». «Ты беспомощен».
Он действительно беспомощен и беззащитен. Где-то в глубине души он знал, что если сумеет разозлиться и возненавидеть, весь металл, который используют вторженцы, рассыплется в пыль. Но все тренировки, все годы выучки пасовали перед происходящим здесь и сейчас – тем, чему он даже не мог дать названия.
Они смотрели на него и смотрели. Скользили взглядами по груди, по животу, по коленям, по разведенным бедрам. Под их взглядами кожу окутывало странное тепло – наверняка следствие магии.
Он даже не заметил, когда и как, к взглядам присоединились прикосновения рук. На удивление теплых – ведь он уже привык к прохладе касаний. Тот, кто стоял позади, гладил его колени, но руки… Руки, властно его оглаживающие были человеческими!
Он задергался, пытаясь повернуть голову, посмотреть – ведь человек не может быть так красив, не может прислуживать нелюдям и оставаться с ними на равных, но ошейник больно впился в шею, а в следующий миг та же теплая рука жестко сжала челюсть, заставляя запрокинуть голову и прижимая к широкому плечу.
Оковы не позволяли, но он все равно сопротивлялся. Не сдался даже тогда, когда понял, что его колени попали в холодный, нечеловечески крепкий захват. Бился, стараясь оглянуться, несмотря на то, что вторая пара холодных рук тяжело сжала плечи.
И оно пришло. Чувство, требовавшее нескольких ступеней специальной подготовки, раскрылось как цветок. Бешенство, агрессия, гнев. Кровавой пеленой застилало глаза, из горла рвался рык, крошился под зубами раскаленный брусок, звенели, распадаясь цепи.
Он бился и выкручивался, силой ярости раз за разом отбрасывая двоих к дальней стене пещеры, извиваясь в крепких руках того, кто держал его сзади. С треском лопнуло последнее кольцо, брызнули в глаза звезды на человеческой ладони.
- Молодец, - одобрил из-за спины самый бархатный голос.
И наступила тьма.
Даже во тьме он все равно чувствовал, что здесь тепло. Здесь на удивление тепло. Теплый камень под спиной, теплый ветер, идущий непонятно откуда – то ли сверху, то ли понизу, то ли вообще из самих стен пещеры. Кандалы на запястьях и лодыжках дышат жаром, еще немного – и было бы неприятно, хотя, возможно, так стало бы лучше. Но здесь комфортно, наверное, ровно настолько, чтобы пленник еще яснее ощущал происходящее.
И шепот. Шепчущие голоса, говорящие…
- Он очнулся, посмотрите! – и уже громче: - Он пришел в себя! Эй, парень!
Теплые стены пещеры моментально выцвели до снежно-белого. Он поморгал, но ничего не изменилось – мрамор и стекло, и ничего природного. Он, несомненно, находился в лазарете.
- Ну тебе повезло! - продолжал надрываться голос из динамика. – Как себя чувствуешь?
Он попытался пожать плечами и обнаружил, что все не так плохо – тело ныло, кое-где слегка саднило кожу. Он выпростал руки из-под простыни и попытался сесть.
- Лежите, - резко приказал другой голос. Видимо, Ученый. – Пакет вы доставили, но ваше состояние позволяет допустить…
В динамике внезапно зафонило, одна из белых стен потемнела по контуру человеческой фигуры. И тут он все вспомнил.
- Они… - он сглотнул, - они забрали… - прошептал он, без сил откидываясь на подушку, глядя, как к нему через всю комнату идет высокий, ослепительно красивый человек в белом костюме высшего командования.
- Я дам вам то, что у вас отобрали, - властно сказал он. Голос у него оказался под стать внешности, красивый до неприличия. – Вы блестяще справились с заданием, я назначаю вас личным Помощником. Вы согласны, Кай? – последнее слово он слегка выделил.
Да! Да!!! ДА!!! Он действительно Кай, это его имя!
- Командор… - бессильно прохрипело из динамика. – Вы опять нарушаете карантин.
Прозвучало так, словно говоривший ждал как минимум отстранения за свою заботу.
- Утихни, - Командор, не оборачиваясь, взмахнул рукой, жестом отрубая динамик. Кай вздрогнул. – Я заходил к тебе, когда ты еще валялся без сознания, - заговорщицки подмигнул он. – Знал, что ты выберешься.
Без сомнения, это многое объясняло. И кольца на руке Командора, в бреду показавшиеся ему звездами, и знакомый голос.
Объяснение годилось фактически для всего. Кроме одного небольшого нюанса.
Кай точно знал, что для того, чтобы что-то дать, нужно сначала это где-то забрать. А Командор только что дал ему слишком много.
- Я согласен, - сказал он.
С нюансами он собирался разобраться на месте. Непосредственно и вблизи.

Фин.

URL комментария

@темы: читальный зал

---

ДЕТКИ

ОНИ ТАКИЕ РАЗНЫЕ И ЗАБАВНЫЕ.МАЛЕНЬКИЕ ЛЮДИ,КАКИМИ ОНИ ВЫРАСТУТ?КАК ЖЕ Я СКУЧАЮ ПО СВОЕЙ РАБОТЕ(КАК ЖЕ ДОЛГО РЕМОНТИРУЮТ НАШ САДИК!!)ИНДОНЕЗИЯ

ЯПОНИЯ
СЛАВЯНКА
БИРМА
ГАНА

РОССИЯ
Красивым быть - не значит им родиться,
Ведь красоте мы можем научиться.
Когда красив душою Человек -
Какая внешность может с ней сравниться?

Омар Хайям

дальше

КИТАЙ
КАМБОДЖА
ИНДИЯ
СОМАЛИ
ГАВАЙИ
САУДОВСКАЯ АРАВИЯ
КОРЕЯ
АФРИКА

ВЗЯТО С pinme.ru/u/ladyreizend/zemlyane/

@темы: разности...

---

26.01.2015 в 22:23

Пишет  Белый Сикер:

Словоплётство
Часть меня опять лезла на стенку. Но выражалось это, хоть и матом, но творчески.

***
Молчу я реже, но говорю не часто.
Слово - нож, стремящийся в сердце,
Захочу ли я остановить?

***
Слёзы лью над несбытым.
Слёзы рептилии.
Вот она честность.

+2

***
Мой дом есть мой разум.
Уборка в нем забота,
Но мне лень.

***
Строже становлюсь к другим.
Гордыня имя
Мне Злоба нарекла.
-----------

Невыплаканное

Небесный пламень жжёт мне веки.
Судьба не Прометей,
Не украдёт горгоны взгляд.

Нет брода у невысохшей реки:
Лишь ненависть чиста,
Как чист огонь слезы.

Комментарии

2015-01-26 в 22:49
elena/kotik

Подобна жизнь бегущей вдаль реке.
И также быстротечна.
Пройдет и это,лишь не вспоминай.

2015-01-27 в 09:55
Белый Сикер

От памяти не много толка.
Она сплошна, как тень листвы,
Пока не ярко солнце.

2015-01-27 в 11:08
elena/kotik

Восход прекрасен также как закат.
Крупицы знаний память сохраняет.
Сотки узор свой собственный,мой друг.

2015-01-27 в 18:21
Белый Сикер
Орнамент жизни соткан богом пауком.
Пустота меж переплетением планет.
Возникнув, жизнь уже не покидает их.

2015-01-27 в 19:38
elena/kotik

Биенье жизней множества миров
Лови душой,в гармонии живя.
Ведь Бог един,хоть в ликах и разнится.

2015-01-27 в 20:06
Белый Сикер

Лишь Архитектора нить мысли создала миры,
Из типовых проектов возводятся дома
Но только Богу по силам из ничего построить всё.

2015-01-28 в 19:08
elena/kotik

Да,Архитектор проектируя миры,
Их разбросал во множестве вселенных.
Наверно чтоб в песочнице как дети игрушки не делили мы?(скептически приподнятая бровь)

2015-01-30 в 02:49
Белый Сикер

Игры духа требуют большего,
Чем просто знания,
Взятого из старых книг.

2015-01-30 в 13:29
elena/kotik

Знания из книг навряд ли можно
В жизнь постоянно применять.
И все же опорой духа могут быть они.(пожав плечами)

2015-01-30 в 19:39
Белый Сикер

Не читавший не пишет.
Не пишущий не мыслит.
Не мыслящий не осознаёт.

2015-01-30 в 19:42
elena/kotik

Вчера,поймав снежинку на ладонь,
Я любовалась красотою линий.
Ну почему так мир несовершенен?!

2015-01-31 в 09:24
Белый Сикер

Снег лишь смятение души,
Срывающий под белым темноту,
Уставших зимних мыслей.

2015-01-31 в 13:50
elena/kotik

Капель весною дразнит обонянье.
А зимним мыслям не хватает солнца,чтоб заискриться радостью познанья.
Хороший собеседник-редкость.

2015-01-31 в 16:38
Белый Сикер

Как много тех, кто хочет говорить.
Как мало тех, кто может слушать.
Но слышаших, - тех меньше всех.

2015-01-31 в 17:06
elena/kotik

Мы все погрязли в суете забот,
Не видя,что творится под ногами.
И как же горьки слезы от потерь.

2015-01-31 в 17:46
Белый Сикер

Найти, как потерять,
Лишь человек способен
Жить мудростью ошибок.

2015-01-31 в 18:06
elena/kotik

Не всем дано учиться на ошибках.
Сто раз порой на те же грабли наступают.
Но дуть на воду,молоком обжегшись,выход?

2015-02-01 в 19:04
Белый Сикер

Каждый день, как праздник.
Каждая ночь, как последняя.
Жизнь длится лишь миг, но он весь мой.

2015-02-01 в 19:38
elena/kotik

Впереди у нас-бесконечность.
Позади у нас бесконечность.
Мы-песчинки на грани вечности и у каждой свой в жизни путь.

2015-02-01 в 19:48
Белый Сикер

Бесконечность, вечность, тьма часов.
Копья стрелок, циферблатов, номеров.
Не позвонишь в вечность, лишь гудки
Как короткие предсмертные шаги.

2015-02-01 в 20:09
elena/kotik

Ветер сходил с ума.
Злясь ломал и разбрасывал ветви.
Деревья то чем виноваты?

2015-02-01 в 20:17
Белый Сикер

После пожара пепел.
После пепла поля.
После человека пустыня.

2015-02-01 в 20:40
elena/kotik

Душа- пустыня все таки страшней.
Ведь землю все же можно возродить.
А в мертвое возможно ль жизнь вдохнуть.

2015-02-01 в 21:33
Белый Сикер

Кукла, как маска, мертва изначально.
Актёр, как человек, на сцене изчезнет
Видение жизни вызвав искусством своим.

2015-02-01 в 23:02
elena/kotik

Но без актера все ж она мертва.
Шекспира тоже уважаю.
Но как не заблудиться в масках жизни?

2015-02-02 в 01:49
Белый Сикер

Лик, лицо, личина,
Мальчик, юноша, мужчина,
Ангел, Демон, Бог - выбор без знания убог.

2015-02-02 в 17:49
elena/kotik

Примеривая масок хоровод,
Себя забыть иль потерять возможно.
Но не для этого ли жизнь дана?Чтоб сохранить СЕБЯ?

2015-02-02 в 19:22
Белый Сикер

Всего сохранить нельзя, когда мир истлевает.
Вечность лишь иного измерения минута.
Лишь изменчивое Я есть мерило доступной вселенной.

2015-02-02 в 22:27
elena/kotik

Изменчивое Я-есть СОЗИДАНЬЕ
Себя,миров или чего еще.
Но разве это понимаем мы и ценим?
Я СКУЧАЮ ПО ТАКОЙ БЕСЕДЕ

@темы: мое личное

---

@темы: пламя

---

Итак.. Очень и очень хорошо!!!!Можно сказать совершенно определенно одно: у вас есть чувство красоты, свойственное натуре артистической. Вы способны выйти из любой. Почти любой ситуации. Так же сильны духом!

Пройти тест

@темы: ТЕСТЫ

---

---

@темы: музыка

---

ОНА
Когда мне будет восемьдесят пять,
Когда начну я тапочки терять,
В бульоне размягчать кусочки хлеба,
Вязать излишне длинные шарфы,
Ходить, держась за стены и шкафы,
И долго-долго вглядываться в небо,
Когда все женское, что мне сейчас дано,
Истратится и станет все равно -
Уснуть, проснуться, или не проснуться...
Из виданного на своем веку
Я бережно твой образ извлеку,
И чуть заметно губы улыбнутся.

ОН
Когда мне будет восемьдесят пять,
По дому буду твои тапочки искать,
Ворчать на то, что трудно мне сгибаться,
Носить какие-то нелепые шарфы
Из тех, что для меня связала ты.
А утром, просыпаясь до рассвета,
Прислушаюсь к дыханью твоему,
Вдруг улыбнусь и тихо обниму.
Когда мне будет восемьдесят пять,
С тебя пылинки буду я сдувать,
Твои седые букли поправлять,
И, взявшись за руки, по скверику гулять.
И нам не страшно будет умирать,
Когда нам будет восемьдесят пять...

Авторы:
Первую часть написала Вера Сергеевна Бутко, стихотворение называется "Воспоминание".
Вторую часть дописал Вадим Зинчук.
ВЗЯТО У  helena_eva:

@темы: о любви и не только

---

ПРОЗА ЖИЗНИ...И КОГДА МОЙ ЗАКРУГЛИТСЯ?

---

---

Renee

Третья жизнь.
Рейтинг: R
Размер: мини.
От автора: писалось для Миралиа по следующим ключевым словам: Подчинение, собственничество, твой, на разных сторонах

...Каждый из нас хоть раз задумывался о том, что будет с ним после смерти. Кто-то тщательно готовится к посмертию, укрепляя дух и ограничивая тело, кто-то старается жить здесь и сейчас, не особо надеясь на милость богов. Боги редко бывают милосердны, по крайней мере, мой точно отвернулся от меня. Я никогда особенно не переживал за свою душу, занятый более насущными делами. Я жил, сражался и плевал на то, что будет с моей душой. Ровно до того момента, когда понял, что вот-вот расстанусь с ней...

Я помнил боль. Страшную, обжигающую. Я помнил взгляд, в котором плескалось отражение испытываемой мной муки. Помнил, как сходила с ума магия, вырываясь на свободу. Я не мог сдаться. Он не мог отступить. У каждого из нас был приказ, которого мы не имели права ослушаться. У нас не было выбора, так, по крайней мере, мне казалось тогда. Нас вела чужая воля, а не собственные идеалы. Мы не сражались за добро и зло, а просто служили разным повелителям и оказались по разные стороны одной войны. Могло ли все выйти иначе? Иногда мне казалось, что да.
Я помню... Убогий трактир и холод сырой постели. Вино и негромкий разговор ни о чем. Разгоряченную душу и ледяные пальцы, стаскивающие с меня одежду. Случайная встреча оказалась неслучайной - по утру я обнаружил, что печать на донесении, которое я нес, была аккуратно вскрыта и вновь восстановлена. Все было сделано мастерски, обычный человек ничего и не заметил бы, но я не был обычным. Как, впрочем, и он.
После, мы много раз пытались убить друг друга. Я знал о нем все: что любит, что ненавидит, чем дорожит, и безжалостно наносил удары в самое сердце хранимой им земли. Он отвечал мне тем же, часто зеркаля мои собственные ходы. Мы были очень разные, но в одном оказались схожи: ни он, ни я не умели отступать, даже когда сопротивление уже не имело смысла.

Посмертие оказалось странным местом. Я не мог поднять голову, чтобы оглядеться, и только видел перед собой белый прямоугольник потолка, покрытый узорной лепниной. Она-то и дала понять, что я не умер. В первый момент я был не в силах поверить в это - никто бы не выжил в том смертоносном пламени, которое я освободил. Огонь, рожденный из моей крови, можно было погасить только ею же, и она пролилась до последней капли. Я очень хорошо запомнил, как умирал, так почему же теперь с потолка на меня смотрит гордый герб Аанора - моего смертельного врага? Мне стало страшно.
- Ты очнулся, Риовен.
Его голос не заставил меня вздрогнуть. Кому бы еще находиться здесь, охраняя могущественного, пусть даже и плененного мага? Только тому, кто уже один раз победил его и... убил? Или нет?
- Убил, - согласился невидимый мне Сенар. - Но не совсем. Поднимись, Рио.
"Ни за что!" - протест возник автоматически, в ответ на повелительный тон, но тело среагировало вопреки моей воле. Тяжесть, до этого вжимавшая меня в кровать при любом движении, совершенно исчезла, и я сел, наконец сумев оглядеться. Сенар стоял у открытого окна небольшой, явно предназначенной для слуг, комнаты. Он выглядел непривычно роскошно: одно золотое тиснение на его одежде стоило немалых денег, а ножны, привешенные к поясу, были украшены драгоценными камнями - зелеными, в тон его глаз. Высокие сапоги, заправленные в них узкие - по последней моде - темно-серые штаны, пояс которых был так же расшит каменьями. Белоснежная рубашка, расшитый короткий сюртук... Я видел его совсем другим. С кровью, коркой запекшейся на губах, в измазанной грязью одежде, со спутанными волосами, лежавшими сейчас на его плечах иссиня-черной волной. Только вызов в его глазах всегда оставался тем же. В сражении, в постели... сейчас.
- Почему я жив? - первое, что я спросил, и только в этот момент внезапно осознал, что мир выглядит... иначе. Словно я смотрю на него с другого, непривычного ракурса. Словно я выше ростом.
- Ты умер, - покачал головой Сенар, и в его глазах промелькнуло сожаление. - Для всех - ты умер, и твое тело сгорело в пламени Зора, которое ты призвал. Аанор победил, Рио. Мы выиграли войну, а Иссот повержен. У тебя больше нет повелителя, маг. Вообще-то, тебя самого тоже больше нет.
- Я служу Иссоту, пока жив хоть один наследник, - покачал головой я, а затем содрогнулся от внезапной догадки, осознав, что не чувствую связь с повелителем. - Вы перебили всех?!
Сенар рассмеялся и, закрыв распахнутое окно, медленно приблизился ко мне. От него всегда веяло едва уловимой аурой смерти, и я невольно отпрянул назад, прижимаясь спиной к стене.
- Не бойся, они все живы, даже старый хрыч, который привязал тебя к своему роду. Просто клятва крови больше не действует.
- Почему? - удивился я, запрокидывая голову, чтобы смотреть ему в глаза. - Пока во мне есть хоть капля крови...
- Взгляни в зеркало, - велел Сенар, и я почему-то опять беспрекословно подчинился, хотя все внутри восставало против подобного обращения. Он не смел приказывать! Но мог и приказывал.
Ноги едва не отказали мне, когда я взглянул в зеркало. Это было просто невозможно! С серебристой глади на меня смотрело совершенно чужое лицо. Застыв, я в полнейшем оцепенении разглядывал миндалевидные карие глаза, короткие, едва прикрывавшие уши, песочного цвета волосы, широкие плечи - не чета моему былому довольно хилому сложению. Маг мог позволить себе не иметь накачанные мускулы, да и дар отнимал много сил, истощая плоть. Но как?!
- Его звали Хазер, - негромко сказал Сенар, встав у меня за спиной. Вот уж кто не мог пожаловаться на хрупкость! Я попытался отодвинуться, но он удержал меня, ухватив за плечо. - Никто не знает, что он умер. Никто не знает, что теперь это ты. Все думают, что маг Иссота погиб в сотворенном им же пламени, но ты будешь жить. Если бы от твоего тела осталось хоть что-то, то я бы мог восстановить его, но... Так даже лучше. Только я буду знать, кто скрывается за этим обликом. Ты будешь жить, Рио! Со мной!
- Ты сошел с ума, - процедил я сквозь зубы и резко дернулся, пытаясь освободиться. Бесполезно. - Пусти меня! Что за бред пришел тебе в голову? Великие силы, ты... - я внезапно осознал весь ужас ситуации. - Ты призвал меня?!
- Это был сложный ритуал, - покачал головой последний в мире некромант. - Но, по сути, да. Я призвал тебя. Теперь ты полностью принадлежишь мне. Не сопротивляйся, я не причиню вреда - не для этого я пошел на такой риск. Я хочу обладать тобой, я мечтал об этом несколько лет, с той ночи. Я должен был убить тебя тогда, но не захотел. Не смог. И теперь ты мой.
- Это невозможно, - прошептал я, каждой клеточкой своего нового тела понимая - возможно. Более того - очень в духе ненормального некроманта, решившего поглумиться надо мной и после смерти. - Да как ты посмел?! Я предпочел бы полностью сгореть в пламени Зора! О чем ты говоришь? Хуже участи, чем быть с тобой, сложно представить! Решил унизить меня?
В ответ меня с силой швырнули об зеркало, брызнувшее во все стороны блестящими осколками. Плечо и бок покрылись порезами, но я не чувствовал боли, завороженно глядя в сузившиеся зеленые глаза. Сенар стиснул кулаки, будто собирался меня ударить, но, очевидно, передумал и с шипением выпустил воздух сквозь плотно сомкнутые зубы. И мне неожиданно сладко было видеть его ярость.
- Можешь думать все, что захочешь, - холодно сказал он и выпрямился. - Это ничего не меняет. Ты - мой, Рио, советую запомнить это хорошенько. Не пытайся никому рассказать, что произошло - тебя сочтут лгуном, а если и поверят, то просто казнят. Я запрещаю тебе пытаться убить себя или кого-либо другого. Сбежать ты так же не можешь.
Я слушал его, не веря собственным ушам, и все ждал, когда наконец очнусь от этого затянувшегося кошмара. Но собственное сознание, откликавшееся на каждое слово некроманта, заставляло убедиться в реальности происходящего. Магия текла от Сенара ко мне, подкрепляя его приказы. Сковывала, обязывала нерушимыми путами, вынуждая подчиняться тому, с кем я сражался и кому проиграл. Страшная участь - призванная некромантом душа не могла ему сопротивляться. Сенар сделал шаг назад.
- Поднимайся, - процедил он, и я послушно выполнил распоряжение. - Иди за мной.
- Куда? - только и смог спросить я. Сенар недобро улыбнулся.
- В мою спальню. Хазер был постельным рабом. Ты займешь его место.

Что такое человек? Мы рождаемся едиными - душа и тело, но умирают они каждый в свой срок. Бывает так, что душа покидает тело раньше, и тогда оно доживает свои дни безвольно, подобно растению. Идеальный материал для некроманта. Глина, из которой можно вылепить все, что угодно. Как и душа, оставшаяся после гибели тела. Моя душа.

Мне было душно в этом теле. Оно казалось грязным, особенно когда я увидел клеймо, украшавшее шею под основанием волос. Рабам в Ааноре было положено стричься коротко, чтобы все могли видеть их метку. Я же чувствовал себя просто голым, глупо сожалея об утраченной косе, спускавшейся некогда до середины спины. Магия оставила меня. Я не ощущал так привычного с самого рождения огня, и от этого хотелось совершенно по-детски разрыдаться. Сенар говорил, что я - это все равно я, прежний, что он видит мою душу, оставшуюся неизменной. Я не чувствовал этого, не узнавал себя. Каждое движение казалось чужим, вымученным, неестественным. Я задыхался.
Сенар поселил меня в своей постели, но до сих пор не выполнил угрозу. Он почти и не ночевал у себя, занимаясь делами ослабленной войной страны. Аанор победил, но магия, вызванная нами обоими к жизни, не желала успокаиваться. Сенар делал, что мог. Порой он вваливался в комнату почти в бессознательном состоянии и, не говоря ни слова, падал на кровать, не раздеваясь. Иногда его хватало на то, чтобы за ужином подозвать меня к себе и усадить рядом.
Он смотрел. Внимательно, проникая взглядом под кожу, и в эти моменты я ненавидел его за то, что никак не мог понять: что же, к темным богам, он там видит? Меня прежнего? Того, каким он меня сделал? Что-то еще? И от этого становилось больно.
Хуже взглядов были только прикосновения. В них, по сути, не было неприятных ощущений. Сенар ни разу не сделал ничего лишнего, но каждое из них было украдено у меня. Украдено, как и та ночь в трактире. Потому что это было ложью. Если бы я знал тогда... Если бы я мог сейчас...
Не знаю. Я только заметил, что Сенар промахивается, пытаясь коснуться моих волос там, где их уже не было. Значило ли это что-то для меня? Я хотел думать, что нет.
Мне было скучно. Я не привык оставаться без дела, и молча сходил с ума в четырех стенах, где меня держал Сенар. Кроме него, я не видел никого, только мальчишку-раба, приносившего мне еду. Пожаловаться было не на что: меня кормили скорее как гостя, я спал в хозяйской постели, мне даже дали нормальную одежду, не унижая откровенными тряпками постельничьих, но от этого становилось только хуже. Я не ощущал себя живым. Особенно рядом с Сенаром.

Его терпение закончилось спустя двадцать семь дней. Видимо, произошло что-то серьезное, потому что он вошел в спальню нетвердым шагом и тяжело опустился на кровать, закрыв лицо руками. От него веяло магией и кровью. Может, на меня подействовала манящая аура силы, по которой я успел истосковаться, а может это сказалась соединяющая нас связь, но я подошел и сел рядом, слегка задев его плечом. Сенар поднял голову, посмотрел на меня и выговорил одними губами:
- Ложись.
И я лег. Сознание будто раздвоилось: одна часть меня послушно выполняла приказы Сенара, а вторая, закаменев, наблюдала за происходящим, скованная невыразимым отвращением. Не к некроманту и не к тому, что он делал. К тому, как это происходило. Сенар шептал мне на ухо как исступленный, целуя, гладя ладонями по щекам, едва ли осознавая, что делает. Он просил, не понимая, что это звучит как приказ, и, забывшись, принимал мое подчинение за согласие. Я не мог противиться. Его руки поглаживали, ласкали, жаждали отклика, и мое тело откликалось, ведомое сочившейся из-под пальцев Сенара магией.
Я помнил его руки. Холодные, шершавые от меча - в отличие от меня Сенар не пренебрегал обычным оружием. Оказывается, я ничего не забыл с той самой ночи в трактире, но происходившее теперь казалось чудовищной пародией на то, что было между нами прежде. Насилие оставалось насилием, даже если в нем не было ни капли боли или физического принуждение.
Я ненавидел его в этот момент. Мое тело лгало, получая удовольствие от навязанных ласк. Но, боги, как же лгала сама себе моя душа...
Утром я проснулся еще более мертвым, чем раньше.

Сенар все понял. Он ушел сразу же, как только увидел мои глаза, и не появлялся несколько дней, а когда вернулся - был жутко пьян.
- Помнишь кладбище на самой границе с Иссотом, которое я поднял? - сказал он, дойдя до кровати нетвердой походкой. Я кивнул. Тех мертвецов я погреб под метровым слоем камней, едва не уничтожив деревню, которую пытался спасти. Сенар зло рассмеялся.
- Землетрясение освободило их. Помнишь, я же создал их с защитой от огня - от тебя. Я думал, что предусмотрел все, но ты извернулся, нашел способ. Ты поставил печать. Справился... А теперь...
- Что? - выдохнул я с ужасом, представив себе освобожденных мертвецов. Оголодавших и очень злых мертвецов.
- А ничего, - с пустой улыбкой ответил Сенар. - Я развоплотил их, вытянул обратно ту жизнь, которую дал когда-то. Вобрал в себя.
Вот почему от него так ужасающе несло мертвечиной. Я прикрыл глаза и попробовал представить себе, что сейчас чувствует он, погрузившись в тошнотворную кашу того подобия сознания, которое он забрал у поднятых трупов. На душе стало невыразимо муторно, поэтому я нисколько не удивился тихому:
- Иди сюда.
Сейчас ему это было нужно, как воздух. Но он так и не решился попросить.
Я умирал один раз. Там, в пламени Зора, мне было больно, но далеко не так, как смотреть в измученные глаза Сенара, слушать его сбивчивый, невнятный шепот, чувствовать прикосновения, которые когда-то давно были безумно желанными. Он рычал, не получая того, чего хотел на самом деле, неистовствовал, оставляя на коже отметины от зубов и незримые следы поцелуев, которые горели не хуже укусов. Приказывал...
- Мой, скажи, что ты мой!
- Твой...
На утро он снова сбежал, не решаясь смотреть мне в глаза.

- Я просто хотел спасти тебя, - сказал он, вернувшись. - Хотел, чтобы ты жил - все равно как.
- Ты бы смог жить "все равно как"?
На его горле заиграли желваки.
- Ты мог бы быть чуть более благодарным.
- Я буду благодарен, только прикажи, - спокойно ответил я, подняв на него глаза. Сенар отвел взгляд.
- Чего бы ты хотел? - наконец сказал он. - Сгореть? Думаешь, это лучше, чем жизнь?
- Смотря какая жизнь, - пожав плечами, произнес я. - В той жизни я был прикован к трону Иссота, был собственностью повелителя. Я не мог поступать так, как хочу. Единственное, куда у меня вышло сбежать - это в смерть, но ты не позволил мне. Только для того, чтобы привязать к себе. Ты украл у меня свободу.
- Я просто хотел, чтобы ты жил! - порывисто сказал Сенар и опустился на кровать рядом со мной. Я не отодвинулся.
- Я не живу. Моей магии больше нет, я в чужом теле, на котором стоит клеймо раба. Я не могу даже выйти из этой комнаты.
- Это для твоей же безопасности, - процедил Сенар. - Рио, там ведь ты будешь Хазером, а это значит, что любой может...
Он сжал кулаки, не договорив. Я произнес как можно более равнодушно:
- Ты можешь сделать так, чтобы этого не случилось. Я хочу выйти отсюда.
- Но... - растерялся он. - Это означает новое клеймо! Мою личную метку. Рио!
- Я хочу выйти отсюда, - упрямо повторил я и осторожно коснулся пальцами его локтя. Сенар замер, заворожено глядя на мою руку, а я начал поглаживать его предплечье, скользя ладонью по холодной коже. Это вызывало странные ощущения. Я прекрасно знал, зачем это делаю, понимая, что Сенар не в чем не сможет мне отказать, если я подарю ему иллюзию добровольности. Такая малость за возможность покинуть опостылевшие стены. Но, одновременно с этим, внутри рождалось живое тепло, приносившее куда больше удовольствия, чем любые чувственные ласки.
Сенар сидел неподвижно, словно каменный истукан, и, кажется, боялся пошевелиться, чтобы не отпугнуть меня. Но я не собирался отступать. Я никогда не умел этого делать. Медленно, смакуя его растерянность, я перебрался к нему на колени и расстегнул все застежки на его сюртуке, а затем принялся за рубашку. Сенар явно пребывал в смятении, но не мешал мне, однако и сам не пытался участвовать в процессе.
- Я сплю, да? - тихо произнес он, и я невесело рассмеялся.
- Какая разница? Ты же этого хотел? Только молчи. Я сам.
Я целовал его, чувствуя противоестественное удовольствие от того, что все-таки имел над ним своеобразную власть. Пусть слабую, но сейчас мне было достаточно и этого.
- Я хочу выйти отсюда, - в третий раз проговорил я и тут же заглушил протест поцелуем. Я знал, что Сенар согласится, а клеймо... Что значит еще одна метка на чужом теле, если он уже заклеймил мою душу?


Любовь - это чувство, которым порой прикрывают не самые благородные поступки. В состоянии ли любовь обелить насилие над тем, кого любишь? Может ли она оправдать предательство? Сковывая собой, даришь ли ты любовь? Я никогда не любил, а потому и не задумывался над этими вопросами. Любили ли меня? Скорее нет, чем да. Я был главным магом Иссота, Огненным Мечом. Меня боялись. Сенар же утверждал, что любит. Он выбрал своеобразный способ это доказать.

Сенар нашел меня в саду за дворцом, где я старательно подвязывал поникшие ветки цветущего кустарника. В Иссоте его называли тисс, и он считался символом солнца, потому что его цветы распускались строго в полдень. Ярко красные, они тянулись вверх, словно маленькие язычки пламени. Сенар внимательно осмотрел мою работу, и покачал головой.
- Не знал за тобой страсти к цветоводству.
- Ты многого обо мне не знал, - не оборачиваясь, ответил я. - Хотя, наверняка собрал все сведения, какие только возможно.
- Разве этого мало? - спокойно спросил он и нагнулся, помогая мне придержать тяжелую ветвь.
- Это вообще ничего, - ответил я. Куст больше не склонялся к земле под грузом цветов, и я поднялся, решив, что моя работа окончена. Сенар тут же обнял меня за плечи.
- Мне нужна твоя помощь, - прошептал он. - Рио, пожалуйста, ответь мне на один вопрос. Как уничтожить фагов?
Я молчал, чувствуя ухом его теплое дыхание. Это было странное ощущение - его кожа всегда была холодной, особенность дара некромантов, которая всегда выдавала своего владельца. Словно боги решили предупредить остальных людей и предостеречь держаться от него подальше. Я же стоял так близко, как только мог. Ближе и вправду было некуда. Я молчал. Мне нечего было сказать Сенару, а он истолковал это молчание по-своему и резко развернул меня к себе лицом.
- Рио! Война кончилась! Неужели тебе все равно, сколько погибнет людей?
Он встряхивал меня за плечи, как безвольную куклу, и что-то искал в моих глазах, вглядываясь в них столь пристально, что мне стало не по себе.
- Рио...
- Фагов нельзя уничтожить, Сенар, - кажется, я впервые назвал его по имени с тех пор, как очутился здесь. - Они - дети стихии, их можно лишь отпустить, развеять. Но сделать это под силу только тому, кто призвал их.
Сенар замер и закусил губу.
- Защита? - тихо спросил он. Я кивнул.
- Мы мыслили одинаково. Знаешь, я думаю, если бы не я умер, мы уничтожили бы все подчистую. Где сейчас фаги?
- В Аре.
Здесь, в столице. Странно, что их занесло так далеко от того места, где я их оставил. Что им понадобилось в Аре? Разве что только... я? Могут ли они чувствовать хозяина в новом теле, если даже клятва крови оказалась бессильна? Я поднял глаза на Сенара.
- Я могу попробовать.
- Нет, - решительно отрезал он, и меня окатило ледяной волной магии. - Это опасно.
- Это фаги, - напомнил ему я. - Они будут убивать каждую ночь.
Сенар выругался и больно стиснул мои плечи.
- Я пойду с тобой, - только и сказал он.

На улице не оказалось никого, а все окна и двери домов были плотно заперты. Неудивительно, темнота уже подступала со всех сторон, и с наступлением сумерек мало кто оказывался настолько смел, чтобы не укрыться понадежнее. Мы шли молча, не обменявшись ни единым словом с того разговора в саду.
- А если они тебя не признают? - нарушил тишину Сенар. Я пожал плечами.
- Найдешь мне новое тело, только и всего. Мало ли рабов.
- Рио...
- Тихо. Фаги.
В темноте засияли несколько огоньков, которые начали стремительно приближаться к нам. Я жестом остановил Сенара, а сам решительно пошел навстречу маленьким огненным светлякам. Некромант тяжело выдохнул за моей спиной, но я уже полностью сосредоточился на духах огня. Что будет, если они меня не признают? Как это - прикоснуться к Изначальному пламени, из которого родился весь мир? Завораживающе... Заманчиво. То, чего я и хотел - свобода. Но, вслед за мной они убьют Сенара, а затем опустошат Ару. Я не хотел этого. Пришла пора исправлять свои ошибки.
- Аш, Дер, Митшу, Вэй, Тами... - закрыв глаза и сосредоточившись, я называл их имена - те, что дал им сам в момент рождения, - Пир, Амор, Весс...
Мне стало жарко - духи огня приблизились вплотную, изучая меня и приглядываясь. Я был добычей, но знал их имена. Пустой, без капли магии, но... Что-то теплое толкнулось внутри, протянув тоненькие ниточки-связи к пляшущим вокруг меня огонькам. Со стороны, наверное, это смотрелось красиво. Огненные нити натянулись и завибрировали, наполняя меня прежним жаром. Душа сияла от невыразимого восторга, жадно впитывая в себя огонь, распускаясь подобно цветку тисса. Я открыл глаза.
- Вы свободны, - сказал я фагам. - Уходите.
Мгновение - и на меня обрушилась темнота. Огненные духи исчезли, а вместе с ними - и магия. Я без сил опустился на землю, где меня тут же обняли, поглаживая и целуя в висок.
- Это было прекрасно, - прошептал Сенар, - Ты был прекрасен, любимый.
Я снова чувствовал себя пустым.


- Откуда они узнали? - обеспокоенно проговорил Сенар, вертя в руках дорогую гербовую бумагу с приказом явиться на аудиенцию к королю. Вместе с Хазером. Со мной. - Никто не видел, что это ты прогнал фагов, там же никого не было! Почему он требует представить моего раба, обладающего огненным даром?!
- Нельзя прятать в кармане ядовитую тварь и надеяться, что она никогда не укусит, - пожал плечами я. - Рано или поздно что-то бы всплыло. Но, не волнуйся, сейчас во мне нет ни капли магии, поэтому король сам убедится, что его сведения ложны.
- Я боюсь, - признался Сенар и подошел ко мне. Я отвернулся и, облокотившись на подоконник, посмотрел в окно.
- Боишься, что меня у тебя заберут? - ровно спросил я. Сенар обнял меня.
- Я боюсь за тебя, - ответил он. Его руки скользнули под мою одежду, лаская грудь и живот. Я закрыл глаза и позволил увлечь себя на кровать. В этот раз я действительно не был против и с готовностью отвечал Сенару. Пусть... должен же и он что-то помнить. Да и мне хотелось напоследок еще раз почувствовать себя живым.
- Никуда тебя не отпущу, - хрипло произнес Сенар, когда смог отдышаться.
- Почему? - глядя ему в глаза, спросил я.
- Потому что я люблю тебя, - с улыбкой ответил он. - Я не смогу жить без тебя.
- Это не любовь. Это оковы.
- Что?
- Ты не отпускаешь меня, потому что желаешь обладать. Это первое, что ты мне сказал, когда я очнулся. Тот, кто говорит: я люблю тебя так, что никогда не отпущу, на самом деле любит только себя. Послушай себя, Сенар. Когда говорят: я не смогу жить без тебя - это не любовь. Когда удерживают - это не любовь. Любя, ты бы отпустил меня. Потому что мне так было бы легче.
- Куда отпустил? - Сенар сел, сжимая кулаки от отчаяния. - В смерть?! Я не могу разорвать нашу связь! Я хотел бы, но не могу!
- Ты мог ее не создавать, - спокойно произнес я, и его глаза расширились от ужаса. - Поверь, я тоже много чего знаю о тебе и некромантах. Ты мог не привязывать меня к себе. Тебе бы хватило для этого сил, ты не рядовой маг, я знаю. Но ты предпочел перестраховаться. И это любовь? Если любишь - отпусти меня.
- Нет! - стиснул зубы Сенар, и мне стало холодно. - Никогда! Я не смогу...
- Значит, недостаточно любишь, - сказал я и закрыл глаза. Постель спружинила, когда Сенар поднялся, а затем громыхнула входная дверь. Я остался один.

К приему меня вырядили согласно статусу. Откровенные, броские тряпки, призванные возбуждать желания плоти, привлекать внимание. Мне было все равно. Нагота тела никогда не смущала меня, в отличие от наготы души.
Сенар так и не появился, лишь прислал слуг, которые подготовили меня должным образом, а потом, привезя в королевский замок, провели в крошечный будуар и сказали ждать. Было тихо - и вокруг и внутри меня. Ожидание не утомляло, наоборот, оно казалось естественным и... правильным. Словно долгожданная пауза перед окончательным переходом.
Сенар появился спустя час. Его парадный мундир резко контрастировал с потухшим взглядом и усталым выражением лица. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, и я замер, больше всего на свете боясь, что он прикажет мне... Но Сенар промолчал, лишь махнул рукой, веля следовать за собой.
Посмотреть на меня собрались все советники короля. Я уже имел честь лицезреть Георга ранее, когда еще был Риовеном. Приятного впечатления это знакомство не оставило - король Аанора был заносчив, себялюбив и крайне мнителен. Не снимая вины со своего повелителя, могу сказать, что большая часть вины за свершившийся кошмар, лежала именно на нем. Он не умел договариваться, не желал уступать даже в самой малости, не слишком считаясь с последствиями. А еще, он был кране подозрителен, поэтому я и распустил о слухи о том, что произошло с фагами. Я знал, что Георг тут же захочет меня увидеть... Что ж, время пришло. Сенар бросил на меня странный взгляд и торопливо, словно боясь передумать, распахнул дверь.

- Это и есть тот самый раб? - холодно поинтересовался Георг, когда меня подвели к трону. Я не видел его лица - как раб, я обязан был пасть ниц в присутствии короля, но хорошо представлял себя брезгливо поджатые губы, зеленоватую, нездоровую бледность кожи и маленькие бегающие глаза. Почему Сенар служил ему? Я так и не узнал этого.
- Да, мой король, - раздался голос некроманта. - Вы хотели видеть его? Смотрите, в нем нет магии.
- Сейчас проверим, - отозвался Георг. - Поднимите его.
Слуги резко вздернули меня вверх, словно куклу. Здесь я не был человеком, даже говорили обо мне в третьем лице, как о вещи.
- Подайте чашу.
В моих руках оказалась медная чаша с начертанными на ней древними рунами. Чаша Гаала, сотворенная великим мастером для определения людей с даром. Тогда, в те времена, магия считалась кошмарным грехом, поэтому маг, выпивший из этой чаши, умирал в страшных муках. Сенар заметно напрягся. Он не знал, как чаша подействует на меня, ведь фаги все-таки признали во мне своего хозяина.
- Но, мой король...
- Ты сказал, что он обычный человек, - с жесткой усмешкой произнес Георг, в упор глядя на некроманта. - Ты чего-то не договариваешь?
- Нет, мой король, - смешался Сенар и бросил на меня полный отчаяния взгляд. Я, не колеблясь, принял чашу и сделал глоток. Вода. Обычная вода.
- Вот видите, - облегченно вздохнул Сенар, - он просто...
Чаша с грохотом врезалась в основание трона, окатив короля брызгами воды. Сенар задохнулся, давясь не высказанными словами, и резко повернулся ко мне, не в силах поверить в увиденное. Я улыбнулся, а потом сплюнул на пол. Со всех сторон раздавались возгласы - дерзкую выходку видело столько человек, что теперь это непременно станет достоянием сплетен двора. Я не нарушил приказ Сенара, я ведь не собирался убивать Георга или кого-то еще. Я просто оскорбил его на глазах у всех. Раз уж чаша не признала во мне мага, то пусть послужит хоть так.
Я, не отрываясь, смотрел в глаза Сенара.
"Ты все это спланировал?" - читалось у него во взгляде.
"Да", - не отрицал я. - "Отпусти..."
"Никогда!"
- Засечь до смерти, - сверкая глазами, приказал Георг, и Сенар содрогнулся всем телом. - Немедленно!
- Но...
- Сенар, мне кажется ты слишком обеспокоен судьбой этого раба, - ледяным тоном заметил Георг. - Не бойся, я возмещу тебе его стоимость.
- Не нужно! - взревел некромант. - Я не хочу...
Он беспомощно посмотрел на меня, и я беззвучно произнес одними губами:
- Пожалуйста... Если любишь.
Плечи Сенара поникли, он сразу будто стал меньше ростом. Мне было больно, но, уверен, ему было больнее стократно. Время замерло, я не отрываясь смотрел на отвернувшегося Сенара, молча умоляя его выполнить мою просьбу. И Сенар сдался. Не глядя на меня, он произнес:
- Не нужно плетей. Я... сам. Это ведь мой раб.
- Я пойду на эту милость, - благосклонно кивнул Георг, и Сенара буквально перекосило от еле сдерживаемой ненависти. Он медленно повернулся ко мне и вынул клинок из украшенных изумрудами ножен.
- Спасибо, - тихо произнес я, глядя ему в глаза. - Теперь я тебе верю.
- Не благодари, - глухо ответил он, и мир провалился в черноту.

В первой жизни меня привязывало к хозяину мое тело. Я был цепным псом, предназначенным, чтобы убивать. Во второй - поработили мою душу, чтобы сделать желанной дорогой игрушкой. Куклой, которой безумно хотели обладать. Я сбежал об обоих хозяев единственным доступным мне способом, и теперь был полностью и абсолютно свободен. Спасибо, Сенар. Теперь я знаю, что ты действительно любил меня...

- Смотри-ка, он очнулся, - произнес старческий, надтреснутый голос, и я открыл глаза. Потолок. Деревянный, растрескавшийся, явно не дворцовый. Где я? Кто я?
- Ну, наконец-то! - ответил ему звонкий, девичий, и на мой лоб легла маленькая холодная ладошка. - А то лежал не жив, не мертв. Как тебя зовут?
Зовут? Я попытался сесть, но голова закружилась от слабости. Меня тут же приподняли, подсунув под спину подушки, и я наконец сумел увидеть лица говоривших. Молодая девушка, почти девочка, смотрела на меня восторженно, словно на ожившее чудо. Старик, напротив, вглядывался подозрительно и недоверчиво, будто я казался ему творением темных богов. Я огляделся. Небогато, если не сказать бедно. Кто эти люди? Кто я?
- Зеркало, - с трудом выговорил я. - Дайте зеркало...
- Кто о чем думает, - сплюнул старик, но сделал девочке знак, и та моментально выскочила за дверь. Вернулась она с начищенным тазом и поднесла ко мне, так чтобы я мог видеть свое отражение.
Вьющиеся рыжеватые волосы до длиной до лопаток. Темно синие глаза, разрез которых безошибочно выдавал северянина. Бледная кожа, тонкие губы. Кто я на этот раз?
- Мы нашли тебя на улице, - бесхитростно пояснила девочка. - Ты был без сознания, но не ранен. Я уговорила деда принести тебя к нам. Как тебя зовут?
- Рио, - с трудом отведя взгляд от своего отражения, ответил я. - Меня зовут Рио...
- Рио, значит... - усмехнулся старик и коснулся моего лба иссохшими пальцами. - Да, он так и сказал...
Знакомое ощущение. Знакомое колебание магии. Я посмотрел в искрящиеся огненными искрами глаза старика и замер, понимая...
- Сосуд магии - душа, - тихо сказал он, так чтобы не слышала девочка. - Но не всякая плоть может принять ее. Будем надеяться, что в этот раз тебе повезло больше, Огненный меч Иссота.

В третьей жизни на мне не было рабского клейма, не было обязательств. Ты позаботился об этом, Сенар. Некромант... ты так и не смог отпустить меня совсем, но я благодарен тебе за это. В первый раз ты побоялся оставить мне выбор, слишком велико было твое желание. Я не смог так жить, прости. Я не знаю, что буду делать дальше в этой новой жизни, кем стану, но... одно я знаю точно. Теперь я смогу переступить твой порог свободным человеком и остаться... свободным. Жди, Сенар. Я знаю, ты это умеешь. И только тогда, не будучи рабом, я скажу тебе то, что удерживал в себе все это время.
- Люблю тебя.
Любовь может быть только свободной. Плени ее - и она станет страхом, болью или ненавистью. И погребет тебя под ними.

@темы: читальный зал

---

@темы: клипы, видео

---

КАК МОЖНО"КРАСИВО"НАХАМИТЬ

ПОМНИТЕ ВСЕГДА И ВЕЗДЕ - "Иногда шаг вперёд - результат хорошего пинка сзади"


* Чтобы разговаривать с вами на одном уровне, мне надо лечь!..
* Обратите внимание - плинтус. И запомните, это именно ваш уровень.
* Она не заболела. Она всегда так выглядит.
* Бьюсь об заклад, что вас зачали на спор!
* Да, красотою мир вы не спасёте.
* На вас природа славно отдохнула!
* Я б вас послал, да вижу - вы оттуда.
* А вам идёт мэйк-ап а-ля Валуев.
* Ваш ум затмить способен свет торшера.
* Уходите? Зачем же так неспешно?!
* Может перейдем на ты? А то мне в морду дать вам не удобно.
* — Извините, я опоздал.
— Что случилось?
— Да ничего, я просто не хотел приходить.
* Бог его обидел и поступил совершенно правильно.
* Из положительных качеств у тебя только "резус-фактор".
* Я живу напротив кладбища. Будешь выпендриваться - будешь жить напротив меня.
* А тебе не тяжело будет поломанными руками зубы с пола собирать?
* Скажи ещё раз, что я грубая. И ещё два раза пойдёшь нахуй..
* Мне кажется, это особый талант - быть редкостным мудлом, но всем при этом нравиться.
* Хочешь быть полезным? Запросто! Возьми верёвку и вешайся в углу!
* Да ты раскинь хотя бы костным мозгом.
* Не волнуйтесь, я тоже забыл как вас зовут.
* Если бы можно было убивать мыслью — ты бы уже сдох.
* Скажи мне кто я, и я скажу тебе на сколько ты меня недооценил.
* Ваше право на собственное мнение ещё не обязывает меня слушать бред.
* Говорите, говорите... я всегда зеваю, когда мне интересно!
* Вчера заглянула в твой гороскоп... Здоровье: звёзды улыбаются тебе. Деньги: звёзды улыбаются тебе. Секс: звёзды просто умирают со смеху.
* Когда аист принёс тебя твоим родителям - они долго смеялись и хотели сначала взять аиста.

@темы: приколоться

---

@темы: здравствуйте!

---

Пишет  Julber:

Я люблю тебя так…
Я люблю тебя так, как никто не сумел выдумать.
Как такое понять? Где такое вообще видано?
Чтобы каждую жизнь, мне в любви, как в огне, корчиться.
Только возле Тебя мне Себя ощущать хочется.

Я цепляюсь за жизнь и за смерть. Все всегда разное.
То, что чувствует сердце, порой, не понять разумом.
Небо рвет на куски, словно душу постичь метится.
Я тебя подожду. В новой жизни опять встретимся.

Я люблю тебя так, что смогу хоть врагом выступить.
Чтобы ты не заметил, что Я тебе дал выстрелить.
Чтобы кровь на руках была кровью Чужой. Вражеской.
Я люблю тебя больше, чем Солнце, мне так кажется.

Время гонит ветра, и Планеты у ног вертятся.
Расстаемся опять, и удастся ли нам встретиться?
Мы на разных путях. Предо мной путь лежит скатертью.
И теперь твоя дочка приходится мне матерью.

2.06.13

@темы: стихи

---

ЗИМА НЕДАРОМ ЗЛИТСЯ-ПРОШЛА ЕЕ ПОРА.ВЕСНА В ОКНО СТУЧИТСЯ И ГОНИТ СО ДВОРА:С УТРА ЗИМНИЕ САПОГИ,А В ОБЕД РЕЗИНОВЫЕ.УХ,ПРИРОДА ЗАЖИГАЕТ!

---

art by 疾速k ПО ЭПОХЕ СМУТ

дальше

@темы: сенен ай

---

Кен Ли (Keng Lye)

Сингапурский художник Кен Ли (Keng Lye) создает удивительные гиперреалистичные произведения, которые можно назвать и скульптурой, и живописью одновременно. Кен заливает прозрачный лак в емкость, а потом на его поверхности наносит слоями изображение, сочетая лак и акриловые краски, до тех пор, пока “картина” не получит нужный объем. В результате получаются потрясающие по реалистичности арт-объекты.

дальше

P.S. РАБОТАЕТ В ТОЙ ЖЕ ТЕХНИКЕ,ЧТО И Riusuke Fukahori,ПРАВДА РАЗНООБРАЗНЕЕ.К СЛОВУ.И НЕ ТОЛЬКО ОН,-ВСТРЕЧАЮТСЯ И ЛЮБИТЕЛЬСКИЕ И ВПОЛНЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ РАБОТЫ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ.

@темы: разности...творчество

---

Renee

"Серебряный"
Бета: MeryDay
Персонажи: человек, оборотень.
Рейтинг: PG-13


Волка привезли к вечеру. Выглядывая из-за чужих спин, Ник успел только заметить, что у зверя повреждены задняя и передняя лапы, а красивая, словно отливающая серебром, шерсть, слиплась от крови. Морда животного была крепко стянута веревками, а, значит, он был еще жив. Не успел парень начать гадать, зачем хозяину потребовалось притаскивать сюда живого хищника, как грубый голос громко позвал его по имени.
- Никки, холера ясная, где тебя носит?!
- Иду, босс, - Ник со всех ног бросился к крупному, грузному мужчине средних лет, который спешился с лошади и перебросил поводья подбежавшему юноше. – Займись лошадьми, бездельник, а потом найди меня. Для тебя есть работа!
Ник неторопливым шагом отвел уставших лошадей в конюшню, давая остыть, расседлал и начал чистить аккуратными плавными движениями. Привезенный волк никак не шел из головы. Он был крупный, с необычной, словно бы светящейся шерстью – там, где она не слиплась от крови. Зачем боссу понадобился этот зверь, Ник не знал, но чувствовал, что в голове Ларри Мэрдока возник очередной «гениальный план». Хозяин весь раздувался от гордости и самодовольства, что было верным признаком грядущих неприятностей.
Закончив с лошадьми, Ник прошел в дом, недоумевая, какую работу придумали для него в этот раз. Ларри был человеком состоятельным, но большую часть своих денег заработал не вполне легальными способами. Контрабанда, браконьерство и, конечно же, собачьи бои, так популярные среди жителей севера Канады. У него была довольно обширная псарня и несколько людей, натаскивающих собак для поединков, на которые съезжалась вся округа. Власти много раз пытались запретить эту бесчеловечную забаву, очень часто заканчивающуюся смертью одного из бойцов, но, увы, до сих пор терпели неудачу. Ник, любивший животных, весьма сожалел об этом.
Поселение, где жил Мэрдок, было относительно крупным для данной местности, слишком сурово обходившейся с людьми, приехавшими ее покорять. Его дом находился на окраине, и Нику уже два года приходилось жить здесь, отрабатывая долги своего отца, который умудрился умереть, не рассчитавшись с кредиторами. Их имущество было также забрано в счет задолженности, а сам Ник, которому тогда было семнадцать лет, поступил на работу к Мэрдоку. За прошедшее время, из угловатого, больше походящего на подростка, парня, он превратился в красивого, стройного юношу, с иссиня-черными волосами, как у покойной матери, бывшей наполовину индианкой, и четко очерченным, выразительным профилем – как у отца. Его удивительный талант – находить общий язык с самыми строптивыми животными – пришелся как нельзя кстати, и Ник все дни проводил на конюшне и псарне, ухаживая за своими многочисленными подопечными. Лошадьми он занимался с удовольствием, а за собак безумно болела душа, особенно когда кого-то из них привозили с кошмарными ранами. И вот теперь этот волк… что задумал Ларри?

- Это наш козырь, - провозгласил хозяин, смачно уплетая горячую густую похлебку. – И им займешься ты, Никки. Сможешь подготовить его к боям?
- Это волк! – парень попытался донести до босса очевидную вещь. – Никто не допустит его к поединку, да и как Вы планируете его выдрессировать? Это дикий матерый зверь. Как он вообще здесь очутился?
- Попал в капкан, - усмехнулся мужчина. – Начал дергаться и вырываться – попался и второй лапой. Если бы мы сегодня не проверяли их, к утру сдох бы от холода. А как выдрессировать… - Ларри неприятно осклабился и окинул парня цепким оценивающим взглядом. – Это будет твоя забота.
- Но, - опешил Ник, - это же волк!
- Захочешь полностью закрыть отцовский долг – найдешь решение, - отрезал босс. – Более того, если эта тварь выиграет для меня десять боев – получишь сверх того обратно свою халупу и кредит у Джастина в магазине. Сможешь охотиться, как твой отец, или займешься старательством, в общем, будешь делать, что хочешь. А если нет – Найджел говорит, что именно из-за твоего неправильного ухода, Меченого порвали в том бою. Знаешь, во сколько мне обошелся проигрыш? И это твоя вина.
- Что? – возмутился парень. – Да Найджел сам… - он осекся, понимая, что ему никто и никогда не поверит. Что значит его слово против старшего сына хозяина? Ник почувствовал себя тем самым волком, которого ему предстояло дрессировать – попавшимся в железный капкан. И лапу отгрызать очень не хочется.
- Зверь огромный, - продолжал тем временем Ларри. – Достаточно будет его подлечить и можно выставлять на бои. Твоя задача залатать ему лапы и кормить. И хорошо кормить, запомни. Не позволяй отказываться от еды.
- Конечно, - проворчал Ник себе под нос, представляя, как будет насильно кормить здоровенного зверя. Он выслушал пространные рассуждения босса о предстоящих выгодах и обреченно поплелся в сарай, где отдельно ото всех, чтобы не тревожить остальных животных, стояла клетка с волком.
Того мешком свалили в угол на подстилку, развязав морду и даже не потрудившись обработать раны. Ник сглотнул, оглядев сильное поджарое тело зверя, отдельно остановив взгляд на мощных челюстях. Снотворное, которым его напичкали, очевидно, еще действовало, поэтому юноша с предельной осторожностью просунул руки сквозь прутья, чтобы в первом приближении осмотреть переломанные лапы. В тот же миг на его запястье сомкнулись острые зубы.

Ник заворожено смотрел в глаза зверю, медлившему неизвестно от чего. Сильные челюсти не выпускали руку, но и не причиняли боли, как будто волк решал, что делать с глупцом, так неосмотрительно попавшемуся ему на зуб.
- Рана… - зачем-то произнес Ник, привыкший объяснять псам и лошадям свои действия. – Я только осмотрю и перевяжу. Пожалуйста…
Секунды тянулись словно маленькие вечности и неожиданно волк разжал зубы, выпуская свою добычу. Ник, не веря своему счастью, резко подался назад, неловко повалившись на спину и прижимая к груди спасенную руку. Затем подскочил на ноги и бросился прочь, гонимый поднявшимся страхом подальше от опасного зверя. У самого порога, он неожиданно затормозил, осознав всю странность случившегося, и обернулся. Волк не сдвинулся с места и осторожно вылизывал пораненную лапу. Ник, зажмурился, чувствуя острую жалость, а затем медленно, на ватных ногах, подошел к клетке и опустился на колени, снова вглядываясь в глаза зверю, стараясь понять, насколько велика опасность. По спине прошел холодок, однако юноша взял себя в руки, вспоминая, что волк все же не тронул его. Это было удивительно и невероятно. Хотя то, что собирался сделать он сам, было не менее странно.
- Прости, - мягко произнес парень, осторожно просовывая руки в клетку. – Я сейчас помогу, не бойся.
Сердце бешено стучало, грозя сломать ребра. Ник едва сдерживался, чтобы не отскочить подальше, но усилием воли заставил себя остаться на месте и продолжать. Волк не двинулся, когда парень бережно взял его за лапу, прощупывая повреждения, и лишь глухо зарычал от боли.
- Сломана, - пробормотал Ник. – Надо обработать и зафиксировать. Странно, но ткани живые и даже не началось обморожение. Да и…
Юноша замолчал, поняв, что повреждения совсем не такие страшные, как должны были остаться от капкана, а затем поднял взгляд, встретившись с желтыми внимательными глазами, в которых светилось нечто такое, от чего Нику стало не по себе. Он с трудом задавил в себе панику и, потянувшись к принесенным заранее плошке с водой и чистому тряпью, подтащил их ближе, а затем начал осторожно смывать грязь и кровь с раны, которой практически уже и не было.
- Да кто же ты? – изумленно пробормотал парень, не веря своим глазам. – А что с задней лапой?
Волк демонстративно отвернул морду в сторону, и Нику ничего не оставалось, как завершить начатое, зафиксировав поврежденное место плотной повязкой.
- Если на тебе все так заживает, то через неделю ты будешь уже готов к боям, - неохотно признал парень, а затем, повинуясь странному неосознанному порыву, осторожно погладил зверя по морде. – Жаль… может, пройди чуть больше времени, Ларри оставил бы эту идиотскую идею.
Юноша сел на землю, привалившись спиной к прутьям.
- Не видать мне тогда дома и кредита, ну да и Бог с ним. Зато тебя бы отпустили… Хотя, скорее просто пристрелили бы за ненадобностью. Надо же, додумался – выставлять волка на боях. Всякую совесть…
- Это ты что там бормочешь, мальчишка? – пророкотал не слишком трезвый голос, и Ник подскочил на ноги, инстинктивно вжавшись спиной в прутья. Найджел, покачиваясь, вошел в сарай. – Это ты про хозяина своего так?!
Юноша молчал, понимая, что каждое слово только еще больше разозлит пьяного. Улучив момент, он попытался дать деру, проскользнув у него под рукой, однако Найджел неожиданно ловко ухватил его за плечо и отбросил обратно к клетке. Юноша не удержался на ногах и упал, больно ударившись головой о прутья, и в ту же секунду на его горле стальными тисками сжались сильные пальцы.
- Я научу тебя вежливости, щенок! – лицо обдало удушающим перегаром. – Ты запомнишь, как надо… Черт!
Найджел с воплем отпрянул назад, с удивлением уставившись на окровавленные пальцы. Ник, шатаясь, поднялся на ноги и оглянулся. В клетке, глухо рыча и скалясь, стоял ощерившийся волк, поджав под себя переднюю перевязанную лапу. Его уши были плотно прижаты к голове, выдавая крайнюю степень ярости, а глаза сияли таким огнем, что юноша невольно попятился назад, напуганный силой, волнами исходящей от зверя. Найджел грязно выругался, шагнул было к клетке, но внезапно передумал, не хуже Ника ощутив опасность.
- Твоя обязанность вылечить эту тварь, - бросил он издалека, - а не чесать языком. И запомни: случится что-то с ним – спросят с тебя, Никки. И очень серьезно спросят.
Сплюнув на пол, Найджел направился к выходу, считая, что достаточно проучил юнца, которого всегда терпеть не мог. Едва за ним закрылась дверь, Ник снова подошел к клетке и, уже без страха, просунул внутрь руки, с восторгом ощущая, как в ладони утыкается влажный нос.
- Спасибо, - глядя прямо в глаза зверю, произнес он. – Это ты ведь меня защищал, да?
Волк лишь зевнул, щелкнув зубами, и улегся, положив морду на здоровую лапу. На миг Нику почудились золотые смешинки, промелькнувшие в желтых глазах, но наваждение тут же схлынуло, не оставив ни следа. Юноша осторожно погладил зверя между ушами.
- Задняя лапа здорова, да? – прошептал парень, задумчиво водя рукой по шерсти. – Ты спокойно стоял на ней, значит - не сломана. Капкан так плохо сработал? Или зажила уже, а, Серебряный?
Волк лишь дернул ушами, проигнорировав и вопрос, и новое имя, которое удивительно шло ему. Густая шерсть словно отливала серебром, играя даже в тусклом свете керосинки, Ник невольно залюбовался ее блеском, представляя, как выглядит эта роскошная шуба на снегу в лучах лунного света. В реальности же оставалось грязное тряпье и солома, а вместо луны – языки огня за мутным стеклом. И бои. Ник с сожалением поднялся, в последний раз проведя ладонью по мягкой шкуре.
- Я принесу поесть, - глядя в сторону, произнес он. – Тебе надо набираться сил.

Наутро еда оказалась несъеденной. Ник еще раз осмотрел рану, убедившись, что она полностью зажила, и со вздохом присел рядом с клеткой. Волк улегся по другую сторону решетки, отвернув морду к стене.
- Тебе надо есть, - произнес юноша, обращаясь к мохнатому затылку. – Слушай, я не знаю, как ты проделал этот фокус с ранами, но голодный, ты быстро ослабнешь и умрешь. Здесь нет снотворного или другой гадости – я с кухни взял. Смотри, - он просунул руку через решетку и коснулся повернутого в его сторону уха, - я ведь тебе доверяю. Хочешь, в клетку войду? И ты мне верь, - парень взял в руку кусок мяса и поднес его к самому носу зверя: - Держи!
Волк даже не повернулся в сторону протянутого ему куска мяса. Ник тяжело вздохнул и поднялся на ноги.
- Я зайду вечером, - зачем-то сообщил он и направился к выходу. Серебряный проводил юношу внимательным взглядом и прикрыл глаза.

Вечером волк так же не притронулся к подношению. Его лапе стало значительно лучше – кость срасталась буквально на глазах, но есть он категорически отказывался. Утром следующего дня и вечером Ник все так же находил еду не тронутой. Терпение юноши лопнуло.
- Ах так! – он в сердцах пнул решетку, заставив Серебряного навострить уши. – Ну что ж, поголодаем вместе. Я теперь отсюда не буду уходить, все равно с меня сняли все обязанности. Так что загнемся вместе, вдвоем-то, небось, веселее, как думаешь?
Серебряный фыркнул, выражая свое отношение к затее. Ник скрипнул зубами, подавляя раздражение. С некоторых пор ему все больше казалось, что он отчетливо видит совершенно не звериный разум в глубине желтых, притягательных глаз, но юноша упорно отгонял от себя подобные мысли. Волки всегда отличались умом, а этот… Этот был на редкость необычный даже для своей серой братии, и Нику приходилось это признать. Парень сжал кулаки, сделал глубокий вдох, а затем продолжил уже спокойно:
- Я не шучу, Серебряный. Я буду здесь, пока ты не начнешь есть, или мы оба не помрем от голода. Я не уйду.
Волк даже ухом не повел в его сторону. Через час Ник притащил к клетке несколько одеял, и устроился на них, стараясь согреться. Погода этой осенью стояла не слишком холодная, но промерзлая земля жадно забирала любое тепло. Юноша завозился, стараясь найти более удобную позу, а затем задремал, привалившись к решетке.
Проснувшись, он едва сумел подняться, настолько затекло все тело, и покосился на своего соседа. Серебряный не сдвинулся с места, все также игнорируя еду и питье. Коса нашла на камень, и переупрямить противника стало делом чести.
Через два дня Ника ощутимо пошатывало, но он держался, понимая, что волку приходится ничуть не лучше. Зверь стал заметно нервничать, и несколько раз будил парня, когда тот начинал замерзать на своих одеялах. В последний раз юноша с трудом открыл глаза и услышал жалобное поскуливание. Серебряный, заметно похудевший, смотрел на него едва ли не умоляюще. Ник отрицательно покачал головой и сел, опираясь спиной на клетку.
- У нас уговор, дружище, - с едва заметным смешком произнес он и прикрыл глаза. – Начнешь есть ты – начну и я, но никак не раньше. Ты не думай… я не дам им выставить тебя на бои. Как только чуть-чуть окрепнешь – я выведу тебя отсюда и отпущу. Ты мне веришь, Серебряный?
- Верю, - произнесли за спиной насмешливым, немного хрипловатым, будто со сна, голосом, и Ник стремительно обернулся. – А потом этот громила закатает тебя в навоз, Никки.
На грязной соломе, скрестив ноги, сидел молодой мужчина с длинными серебристыми волосами. В его желтых глазах играли уже хорошо знакомые золотистые смешинки.


Ник едва сумел подняться на негнущихся от ужаса ногах и попятился, отчаянно ловя ртом воздух и страстно желая проснуться. Мужчина склонил голову к плечу, с усмешкой наблюдая за юношей, а затем просунул руку сквозь прутья и потянул на себя одно из одеял.
- Когда я в этом теле, - спокойно пояснил он, - то могу и замерзнуть. Не вздумай кричать – прежде чем сюда сбегутся люди, я перекинусь обратно, и тебе никто не поверит. Ну же, ты же сказал, что веришь мне?
- Я…- Ник едва справился с голосом, но, откашлявшись, смог говорить без фальцета. – Я это волку сказал, животному. А ты… ты… да кто ты такой?
- Не отродье дьявола, - улыбнулся бывший волк. – И не исчадье ада. И твоей душе точно ничего не грозит, если ты подойдешь ближе и поговоришь со мной. Тебя зовут Ник?
Юноша кивнул и запустил пятерню в волосы, словно бы пытаясь причесать разбегавшиеся мысли. Собравшись с духом, он подошел чуть ближе и присел на корточки, внимательно разглядывая странного пленника. Страх почти ушел, оставив место сжигающему любопытству и еще неосознанному восторгу от встречи с чем-то поистине неведомым.
- А тебя? – сообразил он, вспомнив, что сам придумал волку имя. – Как зовут тебя?
- Ты почти угадал, - усмехнулся мужчина и тряхнул серебряными волосами. – Мое имя – Сильвер, и, как ты уже догадался, я оборотень. Прекрати бледнеть и не вздумай падать в обморок! – со злостью добавил он, заметив, как Ник едва сумел подавить инстинктивный порыв и не отшатнуться. – Если бы я хотел причинить тебе вред, то давно бы сделал это!
- Почему ты не сбежал? – взяв себя в руки, поинтересовался Ник, вспоминая расхожие байки про оборотней. – Вы же сильные, тебе ничего не стоит…
- Это все сказки, - скривился Сильвер. – Да, мы сильнее обычных людей, а в зверином облике я легко справлюсь с несколькими волками, но мои возможности небезграничны. Например, сломать эту клетку мне не под силу. Но вот заживает на мне все и правда быстро, особенно, во второй ипостаси – это ты уже заметил.
Ник кивнул, не зная, что сказать. Все происходящее было настолько удивительным, что даже не вызывало должного ужаса, потому что буквально не укладывалось в голове. Казалось, что это просто сон, навеянный долгим лежанием на холодном полу и голодом. Кстати…
- Почему ты отказывался от еды? - требовательно спросил он. – Ты же все понимал, о чем я говорю!
- Потому что в мясе отрава, - Сильвер брезгливо подцепил пальцами валяющийся на дне кусок и выкинул его прочь из клетки. – Тот, кто приходил сюда в первый день – я чувствовал его запах, каждый раз, когда ты приносил мне пищу.
- Найджел, - сквозь зубы прошипел юноша. –Но когда успел-то? И мясо мне помощник поварихи давал…
- А ему кто? – усмехнулся волк, и Ник растерянно развел руками, а потом нахмурился.
- Он хотел подставить меня перед Ларри! Тот ясно сказал: не справлюсь – закопает в землю.
- И ты решил отправиться туда добровольно, отпустив меня на волю? – удивленно поднял бровь оборотень. – Или это была ложь?
- Я и правда собирался это сделать, - тихо сказал Ник, опуская глаза. – Эти бои… Я ненавижу их! Только люди могли придумать такую забаву! А ты… - он замолчал, собираясь с духом, а затем добавил почти неслышно, - ты защитил меня перед Найджелом… Знаешь, - продолжил он, спустя пару минут, - моя мать умерла, когда я был совсем ребенком, я даже не помню ее. Отец пропадал на охоте, а все, что зарабатывал - спускал в карты или на пари. Вот он любил бои…
- Как ты справлялся? – поинтересовался волк. Ник пожал плечами:
- В поселении много работы, особенно если просить в уплату не деньги, а еду. Я привык быть один, защищаться сам, выживать сам. А ты… ты укусил Найджела, - улыбнулся он.
- Поэтому? – недоверчиво протянул Сильвер. – Потому что я его укусил?
- Нет, - покачал головой Ник и посмотрел в глаза пленнику. – Ты защитил меня. Ты мне помог. Теперь я помогу тебе.
- А как же обещание твоего хозяина? – задумчиво поинтересовался оборотень. Ник посмотрел в сторону.
- Я сбегу. Все равно это не жизнь. А где-нибудь в другом поселении обязательно понадобятся умелые руки. Я не пропаду, да и давно надо было так сделать.
- Что ты говорил про дом, обещанный тебе? – внезапно спросил Сильвер.
- Что? – не понял сперва юноша. – А, Ларри обещал мне вернуть отцовский дом и дать кредит в местном магазине, если ты выиграешь десять боев. Но это ерунда, я не хочу получить деньги такой ценой.
- Десять боев… - словно прицениваясь, произнес оборотень и задумался. – Я могу это сделать, и тогда тебе не придется уходить ни с чем. Ты сможешь купить снаряжение, иметь средства на первое время. А после этого – выпустишь меня.
- Мне не нравится эта идея, - отрицательно покачал головой Ник. – Слишком велик риск. А вдруг Найджел найдет новый способ достать тебя?
- Ты полагаешь, - Сильвер выразительно поднял бровь, - что я не в состоянии защититься? По-моему, это отличная идея. Твой босс получит свои барыши и не будет очень сильно рыть землю в поисках пропавшего работника, ты сможешь начать новую жизнь не с нуля, ну а я… я обрету свободу.
- Это можно сделать и сейчас, - возразил Ник. – Я не доверяю Ларри, он наверняка задумал какую-нибудь пакость! Я не хочу рисковать.
- Рискую только я, - нахально усмехнулся оборотень, а затем скинул с себя одеяло и потянулся, разминая затекшее тело. – Что? Нравится зрелище?
Только сейчас Ник сообразил, что совершенно без стеснения уставился на обнаженного мужчину. Следовало признать – сложен тот был идеально, и даже вынужденная голодовка и грязная клетка не смогли скрыть его красоту. Юноша залился краской и отвернулся, сгорая от смущения. За спиной рассмеялись.
- Значит, мы все решили, - произнес донельзя довольный голос. – Постарайся раздобыть мне не отравленную еду, чтобы я мог подготовиться к поединкам, а через дня три скажи боссу, что все готово.
- Ничего мы не решили! – возмутился Ник, стремительно оборачиваясь, но в клетке на соломе уже лежал огромный серебристый волк, положив морду на лапы и сверкая золотистыми глазами. – Эй, так нечестно! А ну, вернись!
Волк демонстративно отвернул морду в сторону, делая вид, что совершенно не слушает рассерженного парня. И Нику не оставалось ничего иного, как, яростно ругаясь и проклиная всех самонадеянных оборотней, отправиться на кухню в поисках чего-нибудь съестного для Сильвера, да и для себя тоже – раз уж их добровольная голодовка оборвалась таким неожиданным образом.

Неделя пролетела в непрерывных переживаниях. Ник, как мог, скрывал, что Сильвер уже практически здоров, и без зазрения совести врал Ларри, что кости волка еще не срослись в полной мере. Но затягивать «выздоровление» тоже было не в их интересах – босс с каждым днем больше и больше раздражался, да и Найджел то и дело пытался сунуть нос в сарай. Все это крайне не нравилось Нику, но оборотень оказался на удивление упрямым и уверенным в своих силах. Казалось, Серебряного нисколько не тревожила предстоящая схватка, тогда как юноша всю ночь перед боем не мог уснуть и под корень обкусал ногти на обеих руках.
Наутро Ник вывел Сильвера из клетки, предварительно надев ошейник и крепкий поводок. Ларри одобрительно покосился на, казалось, усмиренного дикого зверя, и поцокал языком от восхищения.
- У тебя действительно талант, - покачал головой мужчина. – Ты можешь найти общий язык буквально с любой тварью!
На «тварь» Сильвер ответил утробным рычанием, и Ник поспешил оттащить его от босса.
- Животные все понимают, - укоризненно произнес он, неприязненно оглядывая собравшихся поглазеть на диковинку. – Не стоит бросаться такими словами.
- А то твоя зверушка обидится на меня? – заржал Найджел, с утра уже набравшийся какой-то дряни, распространяющей удушливый перегар. Ларри бросил на сына мрачный взгляд.
- Никки прав, - произнес он. – А вот ты иди в дом и не позорь меня перед гостями.
Найджел выругался, с ненавистью покосился на юношу, которого буквально трясло от напряжения, и послушно направился в дом, не решаясь перечить отцу. Ларри проводил его сложным взглядом, а затем снова повернулся к Нику.
- Пойдем, - махнул он рукой. – Гарри уже приехал.

Противником Сильвера оказался крупный черный пес с белыми отметинами на коротких ушах и морде. Собаку звали Зевс, а его хозяина – Гарри Пратчетт. Золотодобытчик был страстным поклонником боев и редко упускал возможность выставить своих питомцев на поединок. Именно Зевс месяц назад жестоко порвал Меченого, лишив Ларри неплохих барышей, и теперь мужчина рассчитывал взять реванш.
- Ты издеваешься?! – Гарри с возмущением ткнул пальцем в Сильвера. Пратчетт яростно жестикулировал, закусив зубами дорогую ароматную сигару и явно не находя подходящих слов, чтобы выразить свое недовольство. – Это же волк!
- Это бои без правил, - усмехнулся Ларри, упирая руки в бока. – Приводи хоть медведя – если, конечно, сможешь его обуздать. Что, испугался, холера?
- Зевс порвет его на клочки! – заводясь, ответил золотодобытчик. Ларри широким взмахом руки указал на арену, где обычно проводился поединок. Травильная яма представляла собой ровную площадку квадратной формы со стороной примерно четыре метра, огороженную крепким деревянным забором.
– Все из ямы! – прозвучала команда.
Противников запустили внутрь. Ник отошел на два шага назад и остановился, не в силах оставить Сильвера одного, хотя обычно никогда не присутствовал на самом бою. Но сегодня он был корнером, потому что больше никто не смог бы и близко подойти к Серебряному. Волк зевнул, потом потянулся, всем своим видом показывая, что в упор не замечает рычащего и взъерошенного Зевса, у которого шерсть встала дыбом при виде дикого собрата. Пес, однако, прекрасно знал, что должен делать, и отличался безрассудной отвагой. Он припал на задние лапы, глухо рыча, и начал наскакивать на волка, двигаясь по кругу и пытаясь обойти его со спины. Сильвер молча поворачивался вслед за ним, ни на секунду не выпуская противника из виду. Волк казался спокойным, даже вялым, по сравнению со словно сжатым в комок псом. Ник стиснул кулаки, молясь всем богам, чтобы их сумасшедшая авантюра не привела к катастрофе. «Зачем все это?!» - пронеслось у него в голове. – «Неужели деньги стоит зарабатывать ТАК?»
Все кончилось в считанные секунды. Разъяренный Зевс, ободренный бездействием волка, улучил момент и бросился вперед. На миг стало не разобрать – где чьи лапы и челюсти, а затем ошеломленные зрители увидели лежащего пса, горло которого мертвой хваткой сжал серебристый зверь.
- Сильвер! - Ник бросился к дерущимся. - Не трогай его! Пусти!
- Придурок! – второй корнер больно стиснул его плечо и отшвырнул в сторону, заехав ладонью по лицу. – Сигнала судьи не было!
Юноша поднялся, бросая отчаянный взгляд на арену. Сильвер отпустил свою добычу и глухо рычал, прожигая взглядом обидчика Ника. Зевс скулил и скреб лапами, пытаясь подняться и заливая все вокруг кровью, но был жив, как с радостью отметил парень. К яме, улыбаясь от уха до уха, подошел Ларри.
- Ты бы радовался, - усмехнулся он, обращаясь к тому, кто оттолкнул Ника от ограждения. – Парень спас вашего пса, так что придержи-ка язык и свои грабли подальше от моих людей. А ты, - он повернулся к юноше, – забирай Серебряного, или как ты там его обозвал, и дуйте в сарай. Ваша работа кончилась.
Не обращая больше ни на кого внимания, Ник застегнул на Сильвере ошейник и повел его прочь от ненавистного места. Подошедший Пратчетт на все корки ругал несправедливые высшие силы, хитроумного Ларри, раздобывшего где-то настоящего монстра и недоумков-тренеров, не сумевших натаскать Зевса.
- Не переживай! – Мэрдок благодушно похлопал его по плечу, вызвав новый взрыв ругательств. – У всех бывают неудачи.
- Я отыграюсь, Ларри! Клянусь Богом, я отыграюсь! – пообещал тот, раздраженно скидывая с себя чужую ладонь. Чуть успокоившись, он внимательно посмотрел в ту сторону, где скрылись Ник и Сильвер, а затем задумчиво произнес:
- А волк-то словно защищает мальчишку… ишь как взвился, когда Сэнди отвесил ему оплеуху.
Ларри молча бросил взгляд в ту же сторону.

Второй раз Ник нервничал уже меньше. После боя с Зевсом, случившееся получило широкую огласку в соответствующих кругах, и через неделю посмотреть на волка съехалось гораздо больше народа. Бои, проводимые Ларри, сильно отличались от классических собачьих схваток. Правил было куда меньше, но те, что были – соблюдались неукоснительно. Долги считались священными, и даже самый последний пройдоха оплачивал свой проигрыш, иначе ему никто бы не подал руки. Поединок мог проводиться до победы или до смерти одного из участников – это оговаривалось заранее, и в последнем случае ничто не могло спасти проигравшего – условия не пересматривались после начала боя. За ходом схватки следили секунданты – корнеры, в задачу которых входило пресечение жульничества со стороны противника и разнимание собак по сигналу судьи. Замена бойца была запрещена, если только вторая сторона милостиво не давала свое согласие. На этом правила себя исчерпывали, что придавало зрелищу драматичности и непредсказуемости.
На выставленного против него питбультерьера у Сильвера ушло чуть больше времени, чем на Зевса, и крайне расстроенный хозяин забрал полузадушенного пса. Ларри с воодушевлением подсчитывал прибыль, а Ник чувствовал, как накатывает непонятная тревога за слишком самонадеянного волка.
- Зачем все это? – спросил он, когда Сильвер снова принял человеческий облик. Ник предварительно запер сарай изнутри и старался говорить тихо, чтобы голоса не были слышны с улицы. – Давай уйдем сейчас, мне не нужны эти деньги! Ларри слишком светится – наверняка задумал какую-то гадость. Он умный и хитрый человек, я боюсь что….
- Люди такие забавные, - Сильвер осторожно принюхался к сладкому незнакомому лакомству, которое принес Ник, и откусил небольшой кусочек. – Там, где я жил, мне встретилось лишь несколько охотников. Они пугались, стреляли в меня, хотя я только хотел узнать, что такое человек. Старшие предупреждали, что в зверином облике лучше не приближаться к поселениям, но я не послушался.
- Старшие? – насторожился Ник, который буквально сгорал от любопытства. – Вас много?
- В лесах осталось мало, - покачал головой оборотень, облизывая сладкие пальцы. – Говорят, некоторые живут среди людей, почти никогда не перекидываясь – даже в полнолуние. Может это и правда, я не знаю.
Сильвер сидел, скрестив ноги и укутавшись в одеяло. На мгновение Нику стало смешно – оборотень выглядел большим ребенком: взлохмаченный, с чумазым лицом, измазанным шоколадом. Не выдержав, юноша тихонько захихикал.
- Что? – насторожился Сильвер. Ник отрицательно покачал головой и прикрыл рот рукой, давя смех.
- Ничего, - ответил он и протянул оборотню кусок чистой тряпицы. – Вот, вытри лицо, ты весь испачкался. Знаешь, а для того, кто ни разу не видел людей, ты неплохо осведомлен о многих вещах…
- Я не сказал, что совсем их не видел, - возразил Сильвер. – Я почти полгода жил в поселении к северу отсюда, да и Старшие много рассказывали. Я уже возвращался домой, когда попался в капкан.
- Домой… - эхом повторил Ник. – Когда все закончится, ты вернешься к своим?
- Сначала провожу тебя до поселения, - Сильвер потянулся и, легко поднявшись на ноги, подошел вплотную к решетке. – А потом продолжу свой путь.
- Почему ты заботишься обо мне? – не выдержал юноша и, подавшись вперед всем корпусом, вцепился пальцами в холодные прутья. – Бои ради денег, теперь вот это… Почему?!
Сильвер быстро просунул руку через решетку и ухватил Ника за ворот, притягивая вплотную к клетке, а затем на секунду прижался к его губам своими. Юноша опешил от неожиданности и отстранился не сразу, но потом с силой подался назад, разрывая поцелуй.
- Что… какого черта?! – хватая ртом воздух, с трудом произнес он, глядя на донельзя довольного оборотня. – Что это все значит?! Эй! Не вздумай…
Но было уже поздно: тело Сильвера начало меняться, плавясь и перетекая в иную форму – как и всегда, когда нахальный оборотень не хотел отвечать на скользкие вопросы. Волк скинул с себя одеяло и, отойдя вглубь клетки, свернулся там калачиком, старательно притворившись спящим. А Ник еще несколько дней нет-нет, да ощущал на губах сладкий привкус шоколада.

Гарри Пратчетт сдержал слово, вернувшись с немецким догом по кличке Черный. Глядя на огромного матерого пса, Ларри недоверчиво присвистнул и обернулся к приятелю.
- Ты уговорил Сэма продать свое сокровище? Во сколько он тебе обошелся, Гарри?
- Не твое дело, - огрызнулся тот, выплевывая изо рта крошки слишком сильно прикушенной сигары. – Я должен взять реванш, а на это не жаль никаких денег.
- Поднимем ставки? – деловито поинтересовался Ларри и, получив утвердительный кивок, взмахом руки подозвал судью. Ник слушал их разговор краем уха, настороженно разглядывая корнера противника. Молодой мужчина гладил пса по шее, почесывая уши и что-то вдохновенно нашептывая. Вскоре, получив сигнал от судьи, оба секунданта заняли свои позиции, готовясь спустить бойцов.
- Все из ямы! – прозвучала первая команда, и Ник отвлекся от противника, сосредоточив все внимание на Сильвере.
- Приготовились! Пускай!
Ник отпустил волка и отпрянул назад, взглядом выискивая второго корнера. Тот стоял в своем углу и старался незаметно обтереть руки об одежду. Юноша снова посмотрел на арену. Дог словно бы взбесился, ожесточенно наскакивая на Сильвера, который, прижав уши, стоял в центре ямы. Озаренный внезапной догадкой, парень бросился к судье.
- Перец! – воскликнул он. – Он насыпал перец в уши Черному! Остановите бой!
- Нет необходимости, - раздался из-за спины довольный голос Ларри, и Ник стремительно обернулся. – Смотри.
Сильвер тем временем, не стал выжидать ошибки противника и атаковал. Он двигался так стремительно, что юноша даже не сумел отследить его рывок, а через секунду стальные челюсти словно тиски сомкнулись на горле прижатого к земле дога. Судья поднял руку, и Ник вместе со вторым корнером бросились разнимать противников.
- Ай-ай, Гарри, - Мэрдок укоризненно покачал головой. – Перец! Кто бы мог подумать, что ты воспользуешься запрещенным приемом? Так не похоже на тебя.
- С самого начала нечестно было использовать волка! – заскрежетал зубами золотодобытчик. – Это уже фарс, а не бой!
- Согласен, - совершенно серьезно кивнул головой Ларри. – Поэтому предлагаю в следующий раз тебе выставить… трех противников.
- Ты серьезно? – опешил Гарри. – Три бойцовые собаки порвут даже волка!
- Отказываешься от реванша? – поднял бровь Мэрдок. – Смотри, я готов был дать тебе шанс отыграться.
- Стой! – Пратчетт ухватил его за рукав, не давая уйти. – Мне надо подготовиться, подобрать собак, чтобы они не передрались между собой.
- Не бойся, - усмехнулся Ларри. – Почуяв волка, они будут нападать только на него. Даю тебе две недели, Гарри.
- По рукам! – воскликнул тот, протягивая ладонь для закрепления договора.
Новый бой должен был состояться ровно в середине осени.

- Это очень плохая идея, - без устали твердил Ник, обрабатывая рваную рану на боку Сильвера. Для этого ему пришлось войти в клетку, предварительно тщательно заперев сарай и положившись на чуткий слух оборотня, которого все-таки достали острые зубы дога. Серебряный перекинулся в человека и, вытянувшись на одеяле, жмурился, наслаждаясь прикосновениями осторожных рук. – Смотри, этот чертов пес вырвал из тебя кусок мяса, а в следующий раз таких будет трое!
- Если ты хочешь начать новую жизнь, - не открывая глаз, произнес Сильвер, - то тебе нужны деньги. На новом месте ты будешь один, чужак, на которого косятся с подозрением. Поверь, я знаю, какого это.
- Почему это важно для тебя? – тихо спросил Ник, выпрямляясь и вытирая неожиданно вспотевшие руки об колени. Сильвер открыл глаза и сел напротив юноши, заглядывая ему в лицо. Тот, не отрываясь, смотрел на оборотня, завороженный золотистыми искорками, играющими в глубине желтых глаз, и не отстранился, когда Серебряный медленно наклонился, осторожно прикасаясь теплыми губами к его рту.
- И вот это… - прошептал Ник, когда Сильвер разорвал поцелуй. – Это неправильно.
- Быть таким, как я, тоже неправильно, - ехидно произнес оборотень, - но тебя же это не смущает.
- Я как-то свыкся с этой мыслью, - против воли улыбнулся Ник, а затем снова посерьезнел. – Силь, я тут подумал…
Юноша замолчал, собираясь с мыслями. Сильвер не торопил его, лишь нервным накручиванием на палец пряди волос выдавая свое беспокойство.
- Силь, - наконец смог продолжить Ник. – Я долго думал… в новом поселении все будет точно так же. А я очень устал от людей. Кроме того…- едва слышно закончил он, - я не хочу больше быть один. Можно мне пойти с тобой?
К концу тирады юноша отвел глаза в сторону, не в силах смотреть в лицо оборотню, а потому смог лишь удивленно охнуть, когда его мягко опрокинули на спину и навалились сверху, целуя шею, лицо, глаза и губы. Он не сопротивлялся, жадно впитывая в себя тепло чужого тела.
- Это ведь неправильно да? – тихо спросил Ник, когда Сильвер немного отстранился. – В смысле, что это мне нравится…
- Никогда не забивал себе голову подобной ерундой, - легкомысленно передернул плечами оборотень. – Если это нравится тебе, приятно мне и никому не наносит вреда – в чем проблема? Ты красивый – знаешь об этом? Но это не главное. Самое важное и привлекательное спрятано у тебя внутри, а люди часто не видят суть, отвлекаясь на пустяки. Но я-то не человек…
- Ты возьмешь меня с собой? – напряженно поинтересовался юноша, вызвав у Сильвера усмешку.
- Тебе было недостаточно моего ответахлебку. – И им займешься ты, Никки. Сможешь подготовить его к боям?
- Это волк! – парень попытался донести до босса очевидную вещь. – Никто не допустит его к поединку, да и как Вы планируете его выдрессировать? Это дикий матерый зверь. Как он вообще здесь очутился?
- Попал в капкан, - усмехнулся мужчина. – Начал дергаться и вырываться – попался и второй лапой. Если бы мы сегодня не проверяли их, к утру сдох бы от холода. А как выдрессировать… - Ларри неприятно осклабился и окинул парня цепким оценивающим взглядом. – Это будет твоя забота.
- Но, - опешил Ник, - это же волк!
- Захочешь полностью закрыть отцовский долг – найдешь решение, - отрезал босс. – Более того, если эта тварь выиграет для меня десять боев – получишь сверх того обратно свою халупу и кредит у Джастина в магазине. Сможешь охотиться, как твой отец, или займешься старательством, в общем, будешь делать, что хочешь. А если нет – Найджел говорит, что именно из-за твоего неправильного ухода, Меченого порвали в том бою. Знаешь, во сколько мне обошелся проигрыш? И это твоя вина.
- Что? – возмутился парень. – Да Найджел сам… - он осекся, понимая, что ему никто и никогда не поверит. Что значит его слово против старшего сына хозяина? Ник почувствовал себя тем самым волком, которого ему предстояло дрессировать – попавшимся в железный капкан. И лапу отгрызать очень не хочется.
- Зверь огромный, - продолжал тем временем Ларри. – Достаточно будет его подлечить и можно выставлять на бои. Твоя задача залатать ему лапы и кормить. И хорошо кормить, запомни. Не позволяй отказываться от еды.
- Конечно, - проворчал Ник себе под нос, представляя, как будет насильно кормить здоровенного зверя. Он выслушал пространные рассуждения босса о предстоящих выгодах и обреченно поплелся в сарай, где отдельно ото всех, чтобы не тревожить остальных животных, стояла клетка с волком.
Того мешком свалили в угол на подстилку, развязав морду и даже не потрудившись обработать раны. Ник сглотнул, оглядев сильное поджарое тело зверя, отдельно остановив взгляд на мощных челюстях. Снотворное, которым его напичкали, очевидно, еще действовало, поэтому юноша с предельной осторожностью просунул руки сквозь прутья, чтобы в первом приближении осмотреть переломанные лапы. В тот же миг на его запястье сомкнулись острые зубы.

Ник заворожено смотрел в глаза зверю, медлившему неизвестно от чего. Сильные челюсти не выпускали руку, но и не причиняли боли, как будто волк решал, что делать с глупцом, так неосмотрительно попавшемуся ему на зуб.
- Рана… - зачем-то произнес Ник, привыкший объяснять псам и лошадям свои действия. – Я только осмотрю и перевяжу. Пожалуйста…
Секунды тянулись словно маленькие вечности и неожиданно волк разжал зубы, выпуская свою добычу. Ник, не веря своему счастью, резко подался назад, неловко повалившись на спину и прижимая к груди спасенную руку. Затем подскочил на ноги и бросился прочь, гонимый поднявшимся страхом подальше от опасного зверя. У самого порога, он неожиданно затормозил, осознав всю странность случившегося, и обернулся. Волк не сдвинулся с места и осторожно вылизывал пораненную лапу. Ник, зажмурился, чувствуя острую жалость, а затем медленно, на ватных ногах, подошел к клетке и опустился на колени, снова вглядываясь в глаза зверю, стараясь понять, насколько велика опасность. По спине прошел холодок, однако юноша взял себя в руки, вспоминая, что волк все же не тронул его. Это было удивительно и невероятно. Хотя то, что собирался сделать он сам, было не менее странно.
- Прости, - мягко произнес парень, осторожно просовывая руки в клетку. – Я сейчас помогу, не бойся.
Сердце бешено стучало, грозя сломать ребра. Ник едва сдерживался, чтобы не отскочить подальше, но усилием воли заставил себя остаться на месте и продолжать. Волк не двинулся, когда парень бережно взял его за лапу, прощупывая повреждения, и лишь глухо зарычал от боли.
- Сломана, - пробормотал Ник. – Надо обработать и зафиксировать. Странно, но ткани живые и даже не началось обморожение. Да и…
Юноша замолчал, поняв, что повреждения совсем не такие страшные, как должны были остаться от капкана, а затем поднял взгляд, встретившись с желтыми внимательными глазами, в которых светилось нечто такое, от чего Нику стало не по себе. Он с трудом задавил в себе панику и, потянувшись к принесенным заранее плошке с водой и чистому тряпью, подтащил их ближе, а затем начал осторожно смывать грязь и кровь с раны, которой практически уже и не было.
- Да кто же ты? – изумленно пробормотал парень, не веря своим глазам. – А что с задней лапой?
Волк демонстративно отвернул морду в сторону, и Нику ничего не оставалось, как завершить начатое, зафиксировав поврежденное место плотной повязкой.
- Если на тебе все так заживает, то через неделю ты будешь уже готов к боям, - неохотно признал парень, а затем, повинуясь странному неосознанному порыву, осторожно погладил зверя по морде. – Жаль… может, пройди чуть больше времени, Ларри оставил бы эту идиотскую идею.
Юноша сел на землю, привалившись спиной к прутьям.
- Не видать мне тогда дома и кредита, ну да и Бог с ним. Зато тебя бы отпустили… Хотя, скорее просто пристрелили бы за ненадобностью. Надо же, додумался – выставлять волка на боях. Всякую совесть…
- Это ты что там бормочешь, мальчишка? – пророкотал не слишком трезвый голос, и Ник подскочил на ноги, инстинктивно вжавшись спиной в прутья. Найджел, покачиваясь, вошел в сарай. – Это ты про хозяина своего так?!
Юноша молчал, понимая, что каждое слово только еще больше разозлит пьяного. Улучив момент, он попытался дать деру, проскользнув у него под рукой, однако Найджел неожиданно ловко ухватил его за плечо и отбросил обратно к клетке. Юноша не удержался на ногах и упал, больно ударившись головой о прутья, и в ту же секунду на его горле стальными тисками сжались сильные пальцы.
- Я научу тебя вежливости, щенок! – лицо обдало удушающим перегаром. – Ты запомнишь, как надо… Черт!
Найджел с воплем отпрянул назад, с удивлением уставившись на окровавленные пальцы. Ник, шатаясь, поднялся на ноги и оглянулся. В клетке, глухо рыча и скалясь, стоял ощерившийся волк, поджав под себя переднюю перевязанную лапу. Его уши были плотно прижаты к голове, выдавая крайнюю степень ярости, а глаза сияли таким огнем, что юноша невольно попятился назад, напуганный силой, волнами исходящей от зверя. Найджел грязно выругался, шагнул было к клетке, но внезапно передумал, не хуже Ника ощутив опасность.
- Твоя обязанность вылечить эту тварь, - бросил он издалека, - а не чесать языком. И запомни: случится что-то с ним – спросят с тебя, Никки. И очень серьезно спросят.
Сплюнув на пол, Найджел направился к выходу, считая, что достаточно проучил юнца, которого всегда терпеть не мог. Едва за ним закрылась дверь, Ник снова подошел к клетке и, уже без страха, просунул внутрь руки, с восторгом ощущая, как в ладони утыкается влажный нос.
- Спасибо, - глядя прямо в глаза зверю, произнес он. – Это ты ведь меня защищал, да?
Волк лишь зевнул, щелкнув зубами, и улегся, положив морду на здоровую лапу. На миг Нику почудились золотые смешинки, промелькнувшие в желтых глазах, но наваждение тут же схлынуло, не оставив ни следа. Юноша осторожно погладил зверя между ушами.
- Задняя лапа здорова, да? – прошептал парень, задумчиво водя рукой по шерсти. – Ты спокойно стоял на ней, значит - не сломана. Капкан так плохо сработал? Или зажила уже, а, Серебряный?
Волк лишь дернул ушами, проигнорировав и вопрос, и новое имя, которое удивительно шло ему. Густая шерсть словно отливала серебром, играя даже в тусклом свете керосинки, Ник невольно залюбовался ее блеском, представляя, как выглядит эта роскошная шуба на снегу в лучах лунного света. В реальности же оставалось грязное тряпье и солома, а вместо луны – языки огня за мутным стеклом. И бои. Ник с сожалением поднялся, в последний раз проведя ладонью по мягкой шкуре.
- Я принесу поесть, - глядя в сторону, произнес он. – Тебе надо набираться сил.

Наутро еда оказалась несъеденной. Ник еще раз осмотрел рану, убедившись, что она полностью зажила, и со вздохом присел рядом с клеткой. Волк улегся по другую сторону решетки, отвернув морду к стене.
- Тебе надо есть, - произнес юноша, обращаясь к мохнатому затылку. – Слушай, я не знаю, как ты проделал этот фокус с ранами, но голодный, ты быстро ослабнешь и умрешь. Здесь нет снотворного или другой гадости – я с кухни взял. Смотри, - он просунул руку через решетку и коснулся повернутого в его сторону уха, - я ведь тебе доверяю. Хочешь, в клетку войду? И ты мне верь, - парень взял в руку кусок мяса и поднес его к самому носу зверя: - Держи!
Волк даже не повернулся в сторону протянутого ему куска мяса. Ник тяжело вздохнул и поднялся на ноги.
- Я зайду вечером, - зачем-то сообщил он и направился к выходу. Серебряный проводил юношу внимательным взглядом и прикрыл глаза.

Вечером волк так же не притронулся к подношению. Его лапе стало значительно лучше – кость срасталась буквально на глазах, но есть он категорически отказывался. Утром следующего дня и вечером Ник все так же находил еду не тронутой. Терпение юноши лопнуло.
- Ах так! – он в сердцах пнул решетку, заставив Серебряного навострить уши. – Ну что ж, поголодаем вместе. Я теперь отсюда не буду уходить, все равно с меня сняли все обязанности. Так что загнемся вместе, вдвоем-то, небось, веселее, как думаешь?
Серебряный фыркнул, выражая свое отношение к затее. Ник скрипнул зубами, подавляя раздражение. С некоторых пор ему все больше казалось, что он отчетливо видит совершенно не звериный разум в глубине желтых, притягательных глаз, но юноша упорно отгонял от себя подобные мысли. Волки всегда отличались умом, а этот… Этот был на редкость необычный даже для своей серой братии, и Нику приходилось это признать. Парень сжал кулаки, сделал глубокий вдох, а затем продолжил уже спокойно:
- Я не шучу, Серебряный. Я буду здесь, пока ты не начнешь есть, или мы оба не помрем от голода. Я не уйду.
Волк даже ухом не повел в его сторону. Через час Ник притащил к клетке несколько одеял, и устроился на них, стараясь согреться. Погода этой осенью стояла не слишком холодная, но промерзлая земля жадно забирала любое тепло. Юноша завозился, стараясь найти более удобную позу, а затем задремал, привалившись к решетке.
Проснувшись, он едва сумел подняться, настолько затекло все тело, и покосился на своего соседа. Серебряный не сдвинулся с места, все также игнорируя еду и питье. Коса нашла на камень, и переупрямить противника стало делом чести.
Через два дня Ника ощутимо пошатывало, но он держался, понимая, что волку приходится ничуть не лучше. Зверь стал заметно нервничать, и несколько раз будил парня, когда тот начинал замерзать на своих одеялах. В последний раз юноша с трудом открыл глаза и услышал жалобное поскуливание. Серебряный, заметно похудевший, смотрел на него едва ли не умоляюще. Ник отрицательно покачал головой и сел, опираясь спиной на клетку.
- У нас уговор, дружище, - с едва заметным смешком произнес он и прикрыл глаза. – Начнешь есть ты – начну и я, но никак не раньше. Ты не думай… я не дам им выставить тебя на бои. Как только чуть-чуть окрепнешь – я выведу тебя отсюда и отпущу. Ты мне веришь, Серебряный?
- Верю, - произнесли за спиной насмешливым, немного хрипловатым, будто со сна, голосом, и Ник стремительно обернулся. – А потом этот громила закатает тебя в навоз, Никки.
На грязной соломе, скрестив ноги, сидел молодой мужчина с длинными серебристыми волосами. В его желтых глазах играли уже хорошо знакомые золотистые смешинки.


Ник едва сумел подняться на негнущихся от ужаса ногах и попятился, отчаянно ловя ртом воздух и страстно желая проснуться. Мужчина склонил голову к плечу, с усмешкой наблюдая за юношей, а затем просунул руку сквозь прутья и потянул на себя одно из одеял.
- Когда я в этом теле, - спокойно пояснил он, - то могу и замерзнуть. Не вздумай кричать – прежде чем сюда сбегутся люди, я перекинусь обратно, и тебе никто не поверит. Ну же, ты же сказал, что веришь мне?
- Я…- Ник едва справился с голосом, но, откашлявшись, смог говорить без фальцета. – Я это волку сказал, животному. А ты… ты… да кто ты такой?
- Не отродье дьявола, - улыбнулся бывший волк. – И не исчадье ада. И твоей душе точно ничего не грозит, если ты подойдешь ближе и поговоришь со мной. Тебя зовут Ник?
Юноша кивнул и запустил пятерню в волосы, словно бы пытаясь причесать разбегавшиеся мысли. Собравшись с духом, он подошел чуть ближе и присел на корточки, внимательно разглядывая странного пленника. Страх почти ушел, оставив место сжигающему любопытству и еще неосознанному восторгу от встречи с чем-то поистине неведомым.
- А тебя? – сообразил он, вспомнив, что сам придумал волку имя. – Как зовут тебя?
- Ты почти угадал, - усмехнулся мужчина и тряхнул серебряными волосами. – Мое имя – Сильвер, и, как ты уже догадался, я оборотень. Прекрати бледнеть и не вздумай падать в обморок! – со злостью добавил он, заметив, как Ник едва сумел подавить инстинктивный порыв и не отшатнуться. – Если бы я хотел причинить тебе вред, то давно бы сделал это!
- Почему ты не сбежал? – взяв себя в руки, поинтересовался Ник, вспоминая расхожие байки про оборотней. – Вы же сильные, тебе ничего не стоит…
- Это все сказки, - скривился Сильвер. – Да, мы сильнее обычных людей, а в зверином облике я легко спра

@темы: читальный зал