НАРЫТО У ГотиШные создания:
Машины оставили в деревне. Ни один, даже самый мощный джип, не смог бы преодолеть этих сугробов – столько снега навалило. Группа в девять человек: пятеро парней и четыре девушки, обременив себя рюкзаками и сумками, пешком пробирались через снежные заносы к замку, стоящему особняком на вершине холма. Шли бодро, с шутками и смехом. И усталость им была неведома. Но замок находился не настолько близко, как они рассчитывали, тем более что идти напрямую не представлялось возможным. Солнечное утро самым обыденным зимним образом сменилось облачным днем, а когда молодые люди достигли ворот, сумерки бросили в них первые снежинки. Калитку пришлось откапывать. Все опасались, что ее створки давно смерзлись, но нет, они проникли во двор замка, заваленный снегом, легко. Ни следа, ни следочка нигде. Словно никакая птица не осмелилась ни разу перелететь каменной ограды и нарушить границы владений.
Все стояли, задрав головы и придерживая шапки, оценивая величину здания. Оно высилось над ними, гордо вознося шпили башен. Напоминая о близости незамерзающего водоема, стены окутывал клокастый туман и оседал на грубо обтесанных камнях. Хозяйственные постройки, не менее древние, чем сам замок, ни капли не обветшали, только что черепица почернела да кое-где обвалилась.
Не говоря ни слова, все подобрали поклажу и потащили ее ко входу. И тут необходимо было немного поработать лопатой. Как ни странно, войти удалось им довольно просто. Дверь оказалась незаперта. Ребята поднажали и, оглашая пустоту залов скрипом, больше похожим на стон, она впустила их. Холл, очевидно, в свое время пережил пожар: пол, стены и даже витражи окон чернели копотью. Тут было на удивление пусто. Две лестницы уводили на балкон второго этажа. Пришлось подняться туда в поисках более уютных помещений. Гулкое эхо вторило шагам идущих через анфиладу просторных комнат. Камины зияли голодными пастями. Стены украшали картины и гобелены, но что было на них изображено когда-то, теперь не разобрать. Мебель пряталась в чехлах, и только мощные ножки из красного дерева напоминали о том, что она старинная. Здесь ничего не коснулся тлен, замок словно ждал возвращения хозяев, приостановив время. Сумерки за окнами сгущались. Включили карманные фонарики, освещая себе путь.
Наконец они нашли то, что искали. Спальня с невероятных размеров кроватью под высоким балдахином. Между окнами, словно пристроившись в их ряды, стояли высокие зеркала, занавешенные черной тканью. Бросили сумки, достали свечи и, вставив их в позолоченные канделябры, зажгли. Пустили напольные часы. Комната сразу же преобразилась, сделавшись уютнее. Через некоторое время растопили камин. Он подымил немного, но затем пламя выровнялось, почувствовав тягу. Все оживились. Показались продукты и вино. Ну и что, что Новый год они будут встречать без елки? Зато в столь экзотическом месте. Можно сказать, с бассейном. По одну сторону окна как раз выходили на радоновое озеро, над которым клубился пар, в нем-то и решено было искупаться позже. С противоположной стороны замка виднелся лес, ощетинившийся голыми деревьями, а за ним - горные хребты, похожие на загривок дракона.
- Говорят, сюда прилетает дракон, чтобы искупаться в незамерзающем озере…
- А теперь будем купаться мы!
- Ха! Ха! Ха!..
- Ты веришь в драконов?
- Ну… не то, чтобы…
- А я верю в волшебство на Новый год!
- А я в любовь!
- Ян, ты веришь в любовь и драконов?
- Я с ними обоими знаком лично…
Ели, пили, прыгали на большой кровати, рассказывали друг другу страшилки. Как чуда ждали, будут ли бить часы, ведь не известно, сколько они стояли до этого. Но в новогоднюю ночь чудеса свершаются. С двенадцатым ударом все бросились поздравлять друг друга и целоваться. читать дальше
Собственно, задумал этот поход Ян. Сейчас он сидел на стуле с высокой, словно у трона, спинкой, и прямо из бутылки допивал оставшееся там красное вино, глядя, как его друзья резвятся в чужих покоях.
- Тут невероятно чисто!..
- Ян, ты уверен, что у этого замка нет хозяев?..
- Такое ощущение, что здесь постоянно ведется уборка…
- Ты молодец, что вытащил нас сюда!..
- Такого Нового года у нас еще не было!..
- Ты – супер, чувак!..
- Какие огромные зеркала, интересно, почему они закрыты тканью?..
- А вы слышите пение?..
Все разом смолкли. Поначалу никто ничего не слышал. Только дрова трещали в камине, прогорая, да шуршали часы, отмеряя первый час первого дня очередного года.
- Вот, слышите?
- Да тихо ты!..
Как ветер доносит до нас порою обрывки чьих-то голосов, так волнами накатывали тихие звуки. Словно где-то в глубине замка пел церковный хор. Пели будто бы на латыни. Нельзя было понять слов, но мотив напоминал псалмы. Девушки беспокойно переглянулись.
- Что это?
- Откуда здесь музыка?
- Может, мы не одни такие умники тут решили справлять Новый год?
- Да? А ты видел хоть один след во дворе?
- Но дверь действительно была открыта…
- Не пойму, откуда оно доносится, это пение…
- Кажется, от этой стены…
- Нет, отсюда!
- Постойте! Вот здесь, кажется…
Ребята подошли к одному из зеркал. Складывалось ощущение, что пение лилось из самого зеркала, и только черный шифон не давал разобрать слов. Кто-то занес руку, чтобы сорвать ткань.
- Не советую, – мрачно сказал Ян, поставив пустую бутылку на стол.
- Это еще почему?
- Не мы накинули на них эти тряпки, и не нам их снимать.
- Но мы же должны выяснить, откуда музыка!
- Может, за зеркалом подземный ход?
- А ты надеешься, что в сказку попадешь, милый? – Ян медленно поднялся и, обойдя своих друзей, остановился возле зеркала.
Пение не прекращалось. Взоры каждого были устремлены сейчас на молодого человека.
- Может, нам стоит убраться отсюда, пока не поздно? – он сложил руки на груди и оглядел всех, в черных глазах его отражалось мерцание свечей.
- Ты что это, испугался что ли?
- Не говори ерунды, мы должны выяснить, что тут происходит!
Девушки отмалчивались. Их души уже посетили страх и сомнения. И, в общем-то, каждый уже жалел, что приехал сюда.
- Как хотите, мое дело предупредить, - Ян равнодушно отстранился.
- Ты здесь что ли самый умный?
- Да он специально нас разыгрывает, вы что, не видите?
- Давай, сдергивай эти тряпки!
Невесомая ткань скользнула вниз, открывая потемневшее зеркало. Далекое пение разом смолкло. Все непроизвольно охнули.
Небольшой, но хорошо вооруженный отряд, ехал шагом по заснеженному лесу. Состоял он из молодцов королевской гвардии, исключительно добровольцев, согласившихся, - по мнению многих, по глупости, - на эту авантюру. В крытом санном возке должен был находиться командир отряда, руководитель экспедиции, капитан королевской гвардии граф Немержицкий. Но он пренебрег сим теплым укрытием ради седла.
Отряд утром покинул Закопане и успел отъехать довольно далеко. Солнце продвигалось к полудню, снег искрился и скрипел под копытами, из лошадиных ноздрей валил пар. Настроение графа было преотличным. Он сидел подбоченясь и горячил своего серого жеребца шпорой, заставляя приплясывать.
Тут, откуда ни возьмись, метнулась черная тень. Крупный ворон, пересекая дорогу всадникам, едва не задел графа. Тот невольно осадил скакуна, и он, злобно ощерившись, поднялся на дыбы и словно в бою ударил невидимого врага передними ногами.
- Черт! Проклятый! – Немержицкий посмотрел вослед птице и охлопал коня, успокаивая. Но тут и другие лошади забеспокоились. И сразу же, как из ниоткуда, послышались удары кнута, окрики и топот множества копыт.
Гвардейцы посторонились, давая дорогу безумно несущейся карете, запряженной шестеркой вороных как смоль лошадей. Занавески, вырываясь из окон, словно крылья хлопали по дверцам экипажа. Снежный фонтан окатил людей и лошадей. Карета быстро удалялась.
- Вот безумцы! Кто ж ездит в такую-то пору на колесах!
- Того гляди, перевернутся…
- На полозья, на полозья надо вставать…
Солнце постепенно заволокло дымкой, и редкие снежинки стали опускаться на землю.
Миновав поворот, отряд остановился невольно. В канаве лежала на боку, неестественно искривившись, та самая карета, что обогнала их в полдень. Впряженные лошади стояли поодаль. Дышло с передними колесами покинуло свое место и не давало им разбежаться. Очевидно, возница упал и убился, и уже успел истечь кровью, разбившись о злополучное дышло.
Немержицкий первым опомнился и поскакал к карете. Ему страшно было подумать, что могло случиться с пассажирами, если таковые только были. И он не ошибся в своем предположении. Не успел граф спешиться, как услышал тихий плач и всхлипы, доносившиеся изнутри.
- Есть кто живой тут? – он постучал по дверце.
- Прошу, сударь, помогите, дверь заклинило, мне не выбраться.
- Эй, ребята, помогите! Осторожней там внутри, сейчас освободим Вас…
Дверцу пришлось вырубить топором. Граф забрался на экипаж и, присев, протянул руку. Из темноты на него пахнуло странным ароматом, чем-то знакомым и в тоже время непонятным. Но этот запах волновал именно потому, что не поддавался определению. Голова на мгновение закружилась. Но Немержицкий тут же позабыл обо всем, когда навстречу его руке из кареты протянулась изящная ручка в лайковой перчатке, затем вторая. И граф вытащил на свет небесное создание. Вернее, ему так показалось. Лица он не разглядел, оно было спрятано под кружевной вуалью. Капитан помог своей «находке» спрыгнуть на землю. В снег вонзились два острых каблучка. Вздох восхищения сорвался с уст гвардейцев, когда откинутая вуалька легла на поля шляпки. И правда, неземной красоты женщина смотрела на них из-под нее. Черные глаза с влажной поволокой вбирали в себя весь свет мира.
- Граф Немержицкий, капитан королевской гвардии к Вашим услугам, пани, - капитан поклонился. – Почту за честь узнать Ваше имя.
- Ивона Пэрла маркиза де Боа. А что с моим возницей? - женщина огляделась. – О, бедный Кербер, он погиб…
- Сударыня, прошу Вас, не смотрите. Пожалуйте в мой экипаж, начинается метель. Сейчас отпряжем Ваших лошадей и двинемся дальше. Нам надо успеть до темноты, - граф подал руку.
- А куда вы едете, капитан?
- В деревню, тут неподалеку… Эй, трогай! Поехали! Поспешим!
Метель бросалась в путников охапками снега. Сумерки настигали их как стая голодных волков, неумолимо. Все труднее было продвигаться дальше из-за снежным заносов. Но, оставив позади себя лес, они вдруг увидел замок, стоящий на холме поодаль.
- Укроемся здесь, - скомандовал капитан. – До деревни нам уже не добраться!
Калитку пришлось откапывать. Все опасались, что ее створки давно смерзлись, но нет, они проникли во двор замка, заваленный снегом, легко. Ни следа, ни следочка нигде. Словно никакая птица не осмелилась ни разу перелететь каменной ограды и нарушить границы владений.
Все стояли, задрав головы и придерживая шляпы, оценивая величину здания. Оно высилось над ними, гордо вознося шпили башен. Замок окутывал клокастый туман, напоминая о близости незамерзающего водоема. Хозяйственные постройки, не менее древние, ни капли не обветшали, только что черепица почернела, да кое-где обвалилась. Поспешили ко входу. И тут необходимо было немного поработать лопатой. Как ни странно, войти удалось им довольно просто. Дверь оказалась не заперта. Воины поднажали и, оглашая пустоту залов скрипом, больше похожим на стон, она впустила их. Холл, очевидно, в свое время пережил пожар: пол, стены и даже витражи окон чернели копотью. Тут было на удивление пусто. Лошадей завели с собой. Внесли поклажу.
Две лестницы уводили на балкон второго этажа. И все вынуждены были подняться туда в поисках более уютных помещений. Гулкое эхо вторило шагам идущих через анфиладу просторных комнат. Камины зияли голодными пастями. Стены украшали картины и гобелены, но что было на них изображено когда-то, теперь не разобрать. Мебель пряталась в чехлах, и только мощные ножки из красного дерева напоминали о том, что она старинная. Здесь ничего не коснулся тлен, замок словно ждал возвращения хозяев, приостановив время. Сумерки за окнами сгущались. Найдя на стенах факелы, подлили масла, и зажгли.
- Пойдемте, сударыня, найдем Вам более уютное что-нибудь. Надеюсь, эти неудобства ненадолго. Метель утихнет, и можно будет перебраться в деревню.
Наконец они нашли то, что искали. Спальня с невероятных размеров кроватью под высоким балдахином. Между окнами, словно пристроившись в их ряды, стояли высокие зеркала, занавешенные черной тканью. По одну сторону окна как раз выходили на озеро, над которым клубился пар. С противоположной стороны замка виднелся лес, ощетинившийся голыми деревьями, а за ним - горные хребты, похожие на загривок дракона. Достали свечи и, вставив их в позолоченные канделябры, зажгли. Комната сразу же преобразилась, сделавшись уютнее. Через некоторое время растопили камин. Он подымил немного, но затем пламя выровнялось, почувствовав тягу.
Маркиза сняла шляпку. Черные волосы, прямые и гладкие словно шелк, упали на узкие плечи.
- Могу я предложить Вам скромный солдатский ужин? И бутылку вина?
- С удовольствием, граф. Есть хочется ужасно.
С полупустым желудком вино совершает странные вещи. Вернее, оно совершает их с нашим разумом, но помогает в этом ему полупустой желудок. Так что, друг он нам или враг, судить сложно.
- Что заставило ехать вас сюда, граф? – маркиза обратила свой взор на капитана. – Мне приходилось слышать нелестные отзывы об этом местечке. Оно пользуется поистине дурной славой.
- Не то слово, сударыня. Местные жители видели в здешних местах дракона.
- Дракона? – маркиза засмеялась. – Вы что же, верите в эту чепуху?
- Прошу прощения, пани, это не чепуха. Уж не знаю, дракон ли тут виной, но люди-то исчезают. Воевода обратился к самому королю с просьбой о помощи. Своими силами они ничего сделать не могут. Вы не поверите, но за последний год почти сотня людей пропала без вести в этих местах… Но что с Вами, Вы так побледнели вдруг? – граф взял ее за руку. – Боже мой, и ручка такая холодная. Вам не по себе? Только скажите, и я перестану…
- Нет-нет, все хорошо. Почти сотня… уже… - маркиза откинулась на высокую, словно у трона, спинку кресла. – Я заинтригована. Продолжайте свой рассказ, капитан.
- Так вот. Существует древняя, как этот замок, легенда. В ней говорится, что драконом управляет демон. И пока они вместе, дракон никогда не успокоится. Взгляните сюда, прошу Вас, - с этими словами граф поднялся и, порывшись в своей дорожной сумке, извлек свиток. Он развернул его на столе, прижав подсвечниками.
На пожелтевшем, обветшавшем пергаменте то ли сражались, то ли плясали два чудища. В одном явственно угадывался красный дракон, другое походило на черную птицу, но слишком уж страшную, чтобы быть ею. В лапе дракона некогда был изображен какой-то предмет. Но как раз в этом месте пергамент был затерт. Внизу картинки древними рунами значилась некая надпись.
- Вы знаете, что здесь написано? – маркиза наклонилась пониже к свитку, чтобы разглядеть.
- Увы…
- Но это ведь очень важно! И Вы приехали бороться с драконом, не зная, что в свитке? Тут наверняка сокрыта тайна этой замечательной пары.
- Вы считаете их замечательными? – граф, словно впервые, посмотрел на свою собеседницу.
- По-моему, они прекрасны, ведь они не могут друг без друга.
- Чудовища прекрасны?!
- Отчего Вы думаете, граф, что они чудовища? Разве Вы когда-нибудь встречали демона или дракона? – маркиза лукаво улыбалась.
- Но все об этом знают…
- Знают, ни разу не видев. Вам не кажется это несколько… легкомысленным? И Вы считаете, что так просто сможете одолеть этих двоих? С демонами не шутят.
- Я капитан королевской гвардии и не привык уступать противнику! – разгорячился Немержицкий.
- О, Вы, безусловно, храбры, граф, но, держу пари, не имеете ни малейшего представления, как бороться с демонами. Уж не считаете ли Вы, что их можно победить саблей и пистолетом?
Граф задумался. До этой минуты он представлял себе все довольно четко. Он устроил бы настоящую охоту, как на дикого вепря. И расправился бы с чудовищами. А его славные ребята помогли бы ему в этом. Но слова маркизы нельзя было списывать со счетов. Она была чертовски права. С драконом все более-менее понятно, а вот что представляет собой демон, еще предстояло узнать.
Тут ему показалось, что он слышит тихое пение. Как ветер доносит до нас порою обрывки чьих-то голосов, так волнами накатывали эти звуки. Словно где-то в глубине замка пел церковный хор. Пели будто бы на латыни. Нельзя было понять слов, но мотив напоминал псалмы.
- Вы слышите? – он с тревогой посмотрел на маркизу.
- Что?
- Словно где-то поет церковный хор…
- Нет, не слышу. Может быть, это ветер в каминной трубе или где-нибудь в щелях…
- Может быть. Но мне кажется, я различаю слова, - Немержицкий прислушался.
- Вы устали, граф, пора ложиться спать, - и маркиза нежно погладила его по щеке.
- Да, да, конечно, - граф слегка отстранился. Его все еще беспокоили эти звуки. Он готов был поверить, что это причуды ветра. Но верилось слабо. С другой стороны, кто и где мог петь в такое время, в таком месте?
- Останьтесь со мною, капитан, - прошептала де Боа.
- Но как я могу! – граф встал со своего места и уже намечал себе пути для отступления.
Маркиза поднялась вслед за ним. Пение сделалось как будто громче.
- Но теперь-то Вы слышите? – Немержицкий беспокойно заходил по комнате, пытаясь определить, откуда доносятся звуки.
- Да, пожалуй. Но все-таки зря Вы беспокоитесь. Это просто невероятно, чтобы где-то тут располагался церковный хор. Разве что ваши ребята поют, - и маркиза таинственно улыбнулась.
- Звук исходит отсюда, - капитан подошел к одному из зеркал.
- Вы уверены? Это же простое зеркало, - де Боа казалась на удивление спокойной.
- Безусловно, сударыня, я уверен. Звук идет из-за этого зеркала. Почему оно завешено тканью? Быть может, за ним подземный ход? И именно там прячутся чудовища, - с этими словами граф схватился за черный шифон, прячущий за собой их отражения.
- Не советую Вам этого делать, граф. Не мы накинули на эти зеркала завесу, и не нам снимать ее, - голос де Боа зазвучал гулко в тишине комнаты.
Но было поздно. Пение тотчас смолкло, как только легкая ткань скользнула вниз.
Ткань мягко заструилась, обнажая безупречное зеркало. Повеяло уже знакомым ароматом, но только сейчас Немержицкий узнал в нем оттенок корицы. И что-то еще… что-то еще… веки вдруг отяжелели. Граф даже не в силах был взглянуть на свое отражение. Сквозь ресницы ему показалось, что одет он в красное. Но этого не могло быть, никак не могло. Он обернулся, ища, куда бы прилечь. Ноги отказывались подчиняться. Весьма кстати рядом оказалось глубокое кресло, в которое так приятно было погрузиться и отдаться сну.
О том, что наступило утро, возвестили часы, пробившие на башне девять раз. «Хм, странно, вчера они молчали», - подумал граф и потянулся. От неудобной позы мышцы затекли. «Что ж, я всю ночь проспал, выходит. Но где же маркиза?..»
Он тихо приблизился к кровати. Комнату наполнял тусклый свет, но и его вполне хватило, чтобы увидеть… Одеяло, отброшенное во сне, откровенно выставляло напоказ самое совершенное в мире тело. В нем все было прекрасно. Оно манило. Притягивало взгляд. И не было силы отвести его.
«О, как же был я слеп вчера! Как я мог не заметить, не понять!» Приоткрытые во сне губы звали к поцелую. И Немержицкий понял, что уже ничто не остановит его. Желание прикоснуться было так же необходимо сейчас, как вздох. Безумная страсть затмила собою недоумение.
Юноша тихо застонал и потянулся, изящно изогнувшись. В то же мгновение граф упал на колени подле кровати и, поймав обеими руками узкую кисть, запечатлел на ней свой горячий поцелуй. И замер, не зная, чего ожидать далее.
- Я так и подумал, что Вы предпочитаете мужчин, мой милый граф, - юноша слабо улыбнулся и открыл глаза.
- Зачем Вы скрыли от меня… зачем Вы назывались маркизой?
- А как Вам кажется, капитан, было бы лучше, если бы я назвался собою, будучи в женском платье? Да и Вы, кажется, были восхищены мной не менее, назвав меня вчера сударыней, а? – и юноша нежно засмеялся.
- Простите меня… - Немержицкий не смел поднять глаз.
- Что ж, Вы так и будете стоять на коленях весь день? – смешок.
- ………
- Я вижу, что Вы дрожите от желания и страха осуществить его. Что ж сдерживает Вас, приличья? Иль Вы хотите, чтобы чувство Ваше было взаимным? А, может быть, другая есть причина? Что ж, я скажу Вам откровенно. По ласке я мужской истосковался. Я так хочу, чтоб крепкая ладонь, как бы любуясь, по моей скользила коже, и контуры обрисовала тела, лаская, гладя и касаясь всех тайных мест и словно принуждая меня стонать и плакать и метаться, ни капли боли мне не причиняя. И совершу я тысячи изгибов, себя во власть мужчине отдавая… Впрочем, все это лишь поэзия никчемная, мой друг. Что ж Вы молчите?
Храбрый капитан задыхался, он онемел, он был раздавлен силой своего вожделенья. Он не мог ни произнести что-либо, ни пошевелиться. Он ощущал на себе взгляд юноши. Положение становилось неловким.
- О, это очень долго и утомительно. Я, пожалуй, скажу за Вас, если Вы не возражаете, мой капитан. Вы жаждите моей любви и ни за что на свете не откажетесь от своего желания. И Вас не остановит, даже если я скажу Вам еще такую вещь... – тут юноша коснулся его подбородка, заставляя поднять на него взгляд.
- Я слушаю Вас… - едва слышно произнес граф.
- Если Вы познаете меня, Ваше сердце превратится в жемчужину, и каждый будет стремиться убить Вас, чтобы разлучить Вас с нею.
- Что это значит? Вы говорите загадками…
- Разве Вам мало знать, что с того момента, как я отдамся Вам, любой, слышите, любой станет посягать на Вашу жизнь? Подумайте, именно сейчас можно отказаться. Вы соберете своих воинов, оседлаете коней и поскачете прочь отсюда, навсегда забыв о нашей встрече. Пока я еще в силах… Пока Вы еще можете сделать это, - юноша тяжело вздохнул.
- Но я никогда не смогу забыть Вас, и всю жизнь буду вспоминать нашу встречу и жалеть о том, что отказался от Вашей любви. Это мысль мне невыносима, - и граф крепче сжал ладонь, которую держал в своих руках.
- Вы даже не понимаете, на что идете. Я вижу, что Вы не верите моим словам. А ведь именно это написано в том свитке, который Вы мне вчера показывали. Неужели Вы настолько поглощены своей страстью, что не хотите прислушаться к голосу разума?
- Но я люблю Вас, а любовь глуха и слепа, - с этими словами силы вернулись к Немержицкому. Он заключил юноша в объятья. – Умоляю Вас о любви…
- Что ж… Ах… только не говорите мне больше никогда, что Вы меня любите. Едва ли Вы сможете любить меня…
- Люблю… люблю… люблю…
Ян стоял перед зеркалом, аккуратно разбирая длинные пряди костяным гребнем. Тяжелый, влажный шлепок заставил его вздрогнуть. Было слышно, как приближается нечто тяжелое, монотонно шелестя по гранитным плитам, словно звеньями кольчуги.
- Ох, Князь, это Вы! Вы напугали меня, - волоча по полу чешуйчатый хвост, в залу вошел дракон багряной масти.
И сразу же тысячами бликов заиграл на его панцирной шкуре отблеск свечей.
- Я вижу, ты снова плавал в озере, - недовольно произнес Ян и нахмурился.
- Я хочу быть собой.
- Чушь! Собой! А кто ты? Ты даже не знаешь, кто ты есть. Человек? Дракон? Ты уже забыл, кто ты. Ты плаваешь в этом мертвом озере, чтобы принять человеческий облик. Но снова и снова превращаешься в дракона, трахнув меня! Глупое животное! Ты даже не понимаешь, что делаешь!
- Помилуй Бог, что за слова, Князь, - дракон скривился.
- Сейчас так говорят. Ты отстал от жизни, сидя в этом гнезде, мой дорогой. И не упоминай всуе… не твоей пастью произносить имя Вышнего.
- Прошу прощения, - дракон поклонился, изогнув длинную шею.
- Не стоит. Лучше прими нормальный облик, - Ян бросил дракону покрывало, что лежало на большой кровати, и вышел.
Завтракали они молча. Только ножи и вилки стучали по тарелкам, да плескалось вино из графина в бокалы.
- Зачем Вы привели сюда этих детей, Князь? Они тоже охотятся на дракона? – Немержицкий хотел скорее сгладить отчужденность, возникшую после утренней размолвки.
- Мне нужен новый дракон, ты что, не понимаешь?! Список твоих последних жертв близится к сотне, а я умею считать. Еще немного и ты не сможешь оборачиваться человеком, глупец! И мне все равно придется искать нового любовника!
- Который и станет новым драконом!
- Да! Если хочешь! Не думаешь ли ты, что я буду отдаваться зверюге? Ведь ты станешь ей рано или поздно! Ты никогда не удовлетворишь свой голод! Каждый раз, из года в год, вот уже триста лет одно и тоже. Ты не можешь умерить драконий аппетит. Ты не можешь овладеть драконом, дракон овладевает тобой! – Ян бросил есть.
Немержицкий тут же отставил свою тарелку и, встав, заходил по комнате.
- Но я не могу позволить, чтобы кто-то переспал с тобой! Я люблю тебя, ты этого не понимаешь? Мое сердце разорвется, я не вынесу этого.
- Глупец! Ты больше не будешь драконом, и тебе не будет никакого дела до меня.
- А куда я пойду, даже если мне не будет никакого дела до тебя?! Все, кого я знал, давно умерли. Я один на этом свете. У меня есть только ты, и больше никого.
- Так ЭТО тебя удерживает подле меня, а вовсе не любовь! - Князь злобно засмеялся.
- Нет! – Немержицкий бросился на колени подле него. – Нет! Я люблю. Даже если бы я мог уйти, я бы не ушел.
- О, как мне все это надоело… Как ты эгоистичен в своей любви, ты даже не замечаешь. А что мне делать? Скоро их будет сто тысяч. И никакое озеро тебе не поможет. Ты перестанешь быть собой. Но так и будешь пожирать каждого, кто взглянет на меня с вожделением. И мы уже никогда не сможем быть вместе… А я не могу допустить этого.
- Что? – Немержицкий смотрел прямо в глаза своему любовнику.
- Я не могу допустить… но не могу и воспрепятствовать… настанет время, когда ты больше не вернешься в образ человека. Если бы ты смог умерить пыл этого дракона. Но он все больше завладевает тобой. И даже я ничего не могу поделать…
- Но я не допускаю даже мысли, чтобы этим прекрасным телом наслаждался кто-то помимо меня! Я не хочу этого!
- Ты забываешься! – юноша оттолкнул Немержицкого и резко встал. – Хочу тут я! Я Демон, Князь Времени, а ты всего лишь дракон!
Граф невольно отшатнулся. На стены метнулись огромные тени. За спиной демона развернулись два огромных черных крыла. Глаза полыхнули зеленым огнем. И враз видение исчезло.
- Я пойду к ним. Нельзя заставлять людей ждать. Они уже сорвали покров с зеркала, необратимый процесс запущен. Чары вступили в силу. Мне остается только выбрать, - и Ян решительно вышел из комнаты.
С минуту Немержицкий медлил. Но потом, словно опомнившись, бросился следом.
Он нагнал Яна в длинном переходе между башнями. Не давая опомниться, вывернул ему руку и прижал к стене. Горячо зашептал в ухо:
- Нет, этого не будет. Ради нашей любви не изменяй мне.
- Отпусти, - злобно шипел демон. Его глаза снова стали наливаться зеленью радонового озера.
- Ну уж нет, любимый. Жемчужина у меня в груди вместо сердца. И я не расстанусь с ней ни за что. Ну как, как ты можешь быть с кем-то другим, если любишь меня, если желаешь только меня? Ведь ты желаешь меня? – свободной рукой он пытался стянуть с Яна кожаные штаны.
- Да, - задыхаясь, ответил тот. – Отпусти!
- Нет, нет, ты сейчас будешь моим, - Немержицкий изо всех сил прижимал демона плечом к стене.
Узкие штаны, наконец, послушались и кое-как отпустили на свободу маленькие ягодицы. Все еще выворачивая руку демона, граф принялся ласкать его, добиваясь взаимности.
- Ты помнишь: «По ласке я мужской истосковался. Я так хочу, чтоб крепкая ладонь, как бы любуясь, по моей скользила коже, и контуры обрисовала тела, лаская, гладя и касаясь всех тайных мест и словно принуждая меня стонать и плакать и метаться, ни капли боли мне не причиняя». Помнишь?
- Да… - выдохнул Ян и предпринял новую попытку освободиться.
- Тише, тише, любовь моя… тише… ну вот и все, вот и все, вот и все…
Дрожа всем телом, изнемогающий демон опустился на пол. По его бледному лицу горячими ручьями текли изумрудные слезы, пожалуй, первые слезы в его жизни. Он хотел бы сейчас закричать от отчаянья, но крик застрял в горле. Судорожное всхлипывание – вот все, что ему удавалось. Он слышал, как в противоположном крыле замка громко завизжали девицы. Спешный бег по залу, грозный рык дракона, крики ужаса. Но он уже ничего не мог сделать, не мог остановить этой бессмысленной бойни.
Опираясь о стену, он побрел туда. Зачем? Сам не зная. Только когда его рука скользнула по чему-то липкому, он огляделся. Стены и пол забрызганы кровью, всюду клочья одежды, оборванные портьеры. Темный, влажный след уводил в спальню. Ян пошел по этому следу. На их невероятных размеров кровати лежал дракон, прижимая когтистыми лапами чье-то изодранное тело. Морда дракона, перемазанная кровью жертв, выражала полное удовлетворение.
- Вот он, Ваш несостоявшийся любовник, Князь, - проурчал дракон.
- Какая мерзость, - демон, пошатываясь, прошел мимо и уселся на стул с высокой, словно у трона, спинкой. – Ты перепачкал мои простыни. Впрочем, нам с тобой они уже не понадобятся. Дурак. Я ни разу не допускал остатней жертвы. И проклятье не замыкало круг. Но теперь…
Дракон насторожился. Его чуткие уши повернулись в сторону говорящего.
- Теперь?
- Да, теперь дракон должен покинуть замок… навсегда, - демон холодно посмотрел на него.
- Но я… люблю Вас… я сделал все, чтобы мы остались вместе… как же…
- Слезай! – Ян подошел к кровати и, схватив дракона за гриву, принудил сползти на пол. – Надо внимательнее относится к тому, на чем спишь, мой дорогой. Гляди!
Он стащил с кровати перину со всеми подушками и окровавленным телом. Глазам дракона открылось каменно ложе, испещренное мелкими буквами.
- Похоже это руны. Это заклинание?
- Ты прав, заклинание. И написано оно на древнем алтаре, который я несколько тысяч лет назад посмел осквернить со своим любовником. Ну… любовника превратили в дракона, а меня прокляли, и я стал демоном.
- А что здесь написано? - дракон указал когтем на текст.
- «Когда человек одержим демоном, он превращается в дракона и пожирает людей. Но, окунувшись в чистую воду, он очищается. И вновь становится человеком. Да не впадет он в искушение дважды. Ибо, когда число жертв достигнет ста тысяч, он навсегда останется драконом. И ничто уже не очистит его. На этом алтаре родится новый дракон, а за драконом – другой дракон. И не будет им числа вовек»… Я ни разу не допустил, чтобы дракон остался навсегда.
- Но почему? Какая тебе… Вам в этом польза?
- Все очень просто, мой дорогой дракон. Читаем дальше. «Не допусти последней жертвы, иначе проклятье останется с тобой». Как только человек окончательно становится драконом, нового дракона быть не может.
- Я не понимаю, я, наверно, самый глупый дракон на свете, если на свете есть еще и другие драконы, - дракон потряс головой. Остроконечная грива на его шее заходила ходуном от этого движения.
- Бестолковое животное! – начал злиться демон. – Я останусь проклятым навсегда. Тебе этого мало, болван? «И только жертва неумирающей любви разрушит это заклятье».
- Неумирающей? – дракон задумался.
- Да! Черт возьми! Ты все испортил! – глаза демона вспыхнули зеленым.
Дракон громко рассмеялся. Ян недоуменно посмотрел на него.
- Ох, Князь! – сквозь смех выговорил дракон. – А что будет, если заклятье спадет?
- Не вижу ничего смешного, - демон сложил руки на груди. – Меня простят, и я снова вернусь в сонм богов.
- А как это будет?
- «Когда шкуру дракона окрасят лучи утренней зари, проклятье отступит». Но почему ты смеешься?
- Вы забыли, что моя фамилия Немержицкий. А это значит Бессмертный или Неумирающий, если так будет угодно Вашему Сиятельству, - дракон довольно улыбался в усы.
- Что?!.. Неумирающая любовь… Проклятье… Ты принес себя в жертву во имя любви… - демон с испугом посмотрел на дракона. – Но ведь дракон исчезает с первыми лучами зари!
- Это ничего, - и дракон аккуратно опустил тяжелую лапу на плечо возлюбленного. - Ты снова бог.
- Такой ценой?! Ты убил сто тысяч человек! Страшно подумать! А сколько погибло до этого, ты не представляешь! За все прошедшие века...
- Всегда кто-то гибнет во имя любви. Но Ты же бог Времени, Ты сможешь все вернуть. Оставишь свою божественную надменность. И пощадишь древний алтарь. В конце концов, в мире достаточно места для влюбленных, - дракон опечалился. – Смотри, снег прекратился, и небо прояснилось. Солнце восходит. Пора прощаться…
Демон заплакал.
Ребята просыпались один за другим кто где. Оглядывались по сторонам, словно не узнавая помещения, в котором они праздновали всю ночь.
- О, моя голова… Столько пить нельзя…
- Как здесь холодно, надо снова топить камин…
- А где ты дрова возьмешь?..
- Словом, пора сматывать удочки…
- Смотрите, снег перестал! Солнце восходит!
- Надо же, облака похожи на дракона, какой багрянец…
- А где Ян? Неужели он нас бросил и ушел один?
- Слушайте, мне приснился такой странный сон, словно в этом зеркале мы увидели…
URL записи
Машины оставили в деревне. Ни один, даже самый мощный джип, не смог бы преодолеть этих сугробов – столько снега навалило. Группа в девять человек: пятеро парней и четыре девушки, обременив себя рюкзаками и сумками, пешком пробирались через снежные заносы к замку, стоящему особняком на вершине холма. Шли бодро, с шутками и смехом. И усталость им была неведома. Но замок находился не настолько близко, как они рассчитывали, тем более что идти напрямую не представлялось возможным. Солнечное утро самым обыденным зимним образом сменилось облачным днем, а когда молодые люди достигли ворот, сумерки бросили в них первые снежинки. Калитку пришлось откапывать. Все опасались, что ее створки давно смерзлись, но нет, они проникли во двор замка, заваленный снегом, легко. Ни следа, ни следочка нигде. Словно никакая птица не осмелилась ни разу перелететь каменной ограды и нарушить границы владений. Все стояли, задрав головы и придерживая шапки, оценивая величину здания. Оно высилось над ними, гордо вознося шпили башен. Напоминая о близости незамерзающего водоема, стены окутывал клокастый туман и оседал на грубо обтесанных камнях. Хозяйственные постройки, не менее древние, чем сам замок, ни капли не обветшали, только что черепица почернела да кое-где обвалилась.
Не говоря ни слова, все подобрали поклажу и потащили ее ко входу. И тут необходимо было немного поработать лопатой. Как ни странно, войти удалось им довольно просто. Дверь оказалась незаперта. Ребята поднажали и, оглашая пустоту залов скрипом, больше похожим на стон, она впустила их. Холл, очевидно, в свое время пережил пожар: пол, стены и даже витражи окон чернели копотью. Тут было на удивление пусто. Две лестницы уводили на балкон второго этажа. Пришлось подняться туда в поисках более уютных помещений. Гулкое эхо вторило шагам идущих через анфиладу просторных комнат. Камины зияли голодными пастями. Стены украшали картины и гобелены, но что было на них изображено когда-то, теперь не разобрать. Мебель пряталась в чехлах, и только мощные ножки из красного дерева напоминали о том, что она старинная. Здесь ничего не коснулся тлен, замок словно ждал возвращения хозяев, приостановив время. Сумерки за окнами сгущались. Включили карманные фонарики, освещая себе путь.
Наконец они нашли то, что искали. Спальня с невероятных размеров кроватью под высоким балдахином. Между окнами, словно пристроившись в их ряды, стояли высокие зеркала, занавешенные черной тканью. Бросили сумки, достали свечи и, вставив их в позолоченные канделябры, зажгли. Пустили напольные часы. Комната сразу же преобразилась, сделавшись уютнее. Через некоторое время растопили камин. Он подымил немного, но затем пламя выровнялось, почувствовав тягу. Все оживились. Показались продукты и вино. Ну и что, что Новый год они будут встречать без елки? Зато в столь экзотическом месте. Можно сказать, с бассейном. По одну сторону окна как раз выходили на радоновое озеро, над которым клубился пар, в нем-то и решено было искупаться позже. С противоположной стороны замка виднелся лес, ощетинившийся голыми деревьями, а за ним - горные хребты, похожие на загривок дракона.
- Говорят, сюда прилетает дракон, чтобы искупаться в незамерзающем озере…
- А теперь будем купаться мы!
- Ха! Ха! Ха!..
- Ты веришь в драконов?
- Ну… не то, чтобы…
- А я верю в волшебство на Новый год!
- А я в любовь!
- Ян, ты веришь в любовь и драконов?
- Я с ними обоими знаком лично…
Ели, пили, прыгали на большой кровати, рассказывали друг другу страшилки. Как чуда ждали, будут ли бить часы, ведь не известно, сколько они стояли до этого. Но в новогоднюю ночь чудеса свершаются. С двенадцатым ударом все бросились поздравлять друг друга и целоваться. читать дальше
Собственно, задумал этот поход Ян. Сейчас он сидел на стуле с высокой, словно у трона, спинкой, и прямо из бутылки допивал оставшееся там красное вино, глядя, как его друзья резвятся в чужих покоях.
- Тут невероятно чисто!..
- Ян, ты уверен, что у этого замка нет хозяев?..
- Такое ощущение, что здесь постоянно ведется уборка…
- Ты молодец, что вытащил нас сюда!..
- Такого Нового года у нас еще не было!..
- Ты – супер, чувак!..
- Какие огромные зеркала, интересно, почему они закрыты тканью?..
- А вы слышите пение?..
Все разом смолкли. Поначалу никто ничего не слышал. Только дрова трещали в камине, прогорая, да шуршали часы, отмеряя первый час первого дня очередного года.
- Вот, слышите?
- Да тихо ты!..
Как ветер доносит до нас порою обрывки чьих-то голосов, так волнами накатывали тихие звуки. Словно где-то в глубине замка пел церковный хор. Пели будто бы на латыни. Нельзя было понять слов, но мотив напоминал псалмы. Девушки беспокойно переглянулись.
- Что это?
- Откуда здесь музыка?
- Может, мы не одни такие умники тут решили справлять Новый год?
- Да? А ты видел хоть один след во дворе?
- Но дверь действительно была открыта…
- Не пойму, откуда оно доносится, это пение…
- Кажется, от этой стены…
- Нет, отсюда!
- Постойте! Вот здесь, кажется…
Ребята подошли к одному из зеркал. Складывалось ощущение, что пение лилось из самого зеркала, и только черный шифон не давал разобрать слов. Кто-то занес руку, чтобы сорвать ткань.
- Не советую, – мрачно сказал Ян, поставив пустую бутылку на стол.
- Это еще почему?
- Не мы накинули на них эти тряпки, и не нам их снимать.
- Но мы же должны выяснить, откуда музыка!
- Может, за зеркалом подземный ход?
- А ты надеешься, что в сказку попадешь, милый? – Ян медленно поднялся и, обойдя своих друзей, остановился возле зеркала.
Пение не прекращалось. Взоры каждого были устремлены сейчас на молодого человека.
- Может, нам стоит убраться отсюда, пока не поздно? – он сложил руки на груди и оглядел всех, в черных глазах его отражалось мерцание свечей.
- Ты что это, испугался что ли?
- Не говори ерунды, мы должны выяснить, что тут происходит!
Девушки отмалчивались. Их души уже посетили страх и сомнения. И, в общем-то, каждый уже жалел, что приехал сюда.
- Как хотите, мое дело предупредить, - Ян равнодушно отстранился.
- Ты здесь что ли самый умный?
- Да он специально нас разыгрывает, вы что, не видите?
- Давай, сдергивай эти тряпки!
Невесомая ткань скользнула вниз, открывая потемневшее зеркало. Далекое пение разом смолкло. Все непроизвольно охнули.
Небольшой, но хорошо вооруженный отряд, ехал шагом по заснеженному лесу. Состоял он из молодцов королевской гвардии, исключительно добровольцев, согласившихся, - по мнению многих, по глупости, - на эту авантюру. В крытом санном возке должен был находиться командир отряда, руководитель экспедиции, капитан королевской гвардии граф Немержицкий. Но он пренебрег сим теплым укрытием ради седла.
Отряд утром покинул Закопане и успел отъехать довольно далеко. Солнце продвигалось к полудню, снег искрился и скрипел под копытами, из лошадиных ноздрей валил пар. Настроение графа было преотличным. Он сидел подбоченясь и горячил своего серого жеребца шпорой, заставляя приплясывать.
Тут, откуда ни возьмись, метнулась черная тень. Крупный ворон, пересекая дорогу всадникам, едва не задел графа. Тот невольно осадил скакуна, и он, злобно ощерившись, поднялся на дыбы и словно в бою ударил невидимого врага передними ногами.
- Черт! Проклятый! – Немержицкий посмотрел вослед птице и охлопал коня, успокаивая. Но тут и другие лошади забеспокоились. И сразу же, как из ниоткуда, послышались удары кнута, окрики и топот множества копыт.
Гвардейцы посторонились, давая дорогу безумно несущейся карете, запряженной шестеркой вороных как смоль лошадей. Занавески, вырываясь из окон, словно крылья хлопали по дверцам экипажа. Снежный фонтан окатил людей и лошадей. Карета быстро удалялась.
- Вот безумцы! Кто ж ездит в такую-то пору на колесах!
- Того гляди, перевернутся…
- На полозья, на полозья надо вставать…
Солнце постепенно заволокло дымкой, и редкие снежинки стали опускаться на землю.
Миновав поворот, отряд остановился невольно. В канаве лежала на боку, неестественно искривившись, та самая карета, что обогнала их в полдень. Впряженные лошади стояли поодаль. Дышло с передними колесами покинуло свое место и не давало им разбежаться. Очевидно, возница упал и убился, и уже успел истечь кровью, разбившись о злополучное дышло.
Немержицкий первым опомнился и поскакал к карете. Ему страшно было подумать, что могло случиться с пассажирами, если таковые только были. И он не ошибся в своем предположении. Не успел граф спешиться, как услышал тихий плач и всхлипы, доносившиеся изнутри.
- Есть кто живой тут? – он постучал по дверце.
- Прошу, сударь, помогите, дверь заклинило, мне не выбраться.
- Эй, ребята, помогите! Осторожней там внутри, сейчас освободим Вас…
Дверцу пришлось вырубить топором. Граф забрался на экипаж и, присев, протянул руку. Из темноты на него пахнуло странным ароматом, чем-то знакомым и в тоже время непонятным. Но этот запах волновал именно потому, что не поддавался определению. Голова на мгновение закружилась. Но Немержицкий тут же позабыл обо всем, когда навстречу его руке из кареты протянулась изящная ручка в лайковой перчатке, затем вторая. И граф вытащил на свет небесное создание. Вернее, ему так показалось. Лица он не разглядел, оно было спрятано под кружевной вуалью. Капитан помог своей «находке» спрыгнуть на землю. В снег вонзились два острых каблучка. Вздох восхищения сорвался с уст гвардейцев, когда откинутая вуалька легла на поля шляпки. И правда, неземной красоты женщина смотрела на них из-под нее. Черные глаза с влажной поволокой вбирали в себя весь свет мира.
- Граф Немержицкий, капитан королевской гвардии к Вашим услугам, пани, - капитан поклонился. – Почту за честь узнать Ваше имя.
- Ивона Пэрла маркиза де Боа. А что с моим возницей? - женщина огляделась. – О, бедный Кербер, он погиб…
- Сударыня, прошу Вас, не смотрите. Пожалуйте в мой экипаж, начинается метель. Сейчас отпряжем Ваших лошадей и двинемся дальше. Нам надо успеть до темноты, - граф подал руку.
- А куда вы едете, капитан?
- В деревню, тут неподалеку… Эй, трогай! Поехали! Поспешим!
Метель бросалась в путников охапками снега. Сумерки настигали их как стая голодных волков, неумолимо. Все труднее было продвигаться дальше из-за снежным заносов. Но, оставив позади себя лес, они вдруг увидел замок, стоящий на холме поодаль.
- Укроемся здесь, - скомандовал капитан. – До деревни нам уже не добраться!
Калитку пришлось откапывать. Все опасались, что ее створки давно смерзлись, но нет, они проникли во двор замка, заваленный снегом, легко. Ни следа, ни следочка нигде. Словно никакая птица не осмелилась ни разу перелететь каменной ограды и нарушить границы владений.
Все стояли, задрав головы и придерживая шляпы, оценивая величину здания. Оно высилось над ними, гордо вознося шпили башен. Замок окутывал клокастый туман, напоминая о близости незамерзающего водоема. Хозяйственные постройки, не менее древние, ни капли не обветшали, только что черепица почернела, да кое-где обвалилась. Поспешили ко входу. И тут необходимо было немного поработать лопатой. Как ни странно, войти удалось им довольно просто. Дверь оказалась не заперта. Воины поднажали и, оглашая пустоту залов скрипом, больше похожим на стон, она впустила их. Холл, очевидно, в свое время пережил пожар: пол, стены и даже витражи окон чернели копотью. Тут было на удивление пусто. Лошадей завели с собой. Внесли поклажу.
Две лестницы уводили на балкон второго этажа. И все вынуждены были подняться туда в поисках более уютных помещений. Гулкое эхо вторило шагам идущих через анфиладу просторных комнат. Камины зияли голодными пастями. Стены украшали картины и гобелены, но что было на них изображено когда-то, теперь не разобрать. Мебель пряталась в чехлах, и только мощные ножки из красного дерева напоминали о том, что она старинная. Здесь ничего не коснулся тлен, замок словно ждал возвращения хозяев, приостановив время. Сумерки за окнами сгущались. Найдя на стенах факелы, подлили масла, и зажгли.
- Пойдемте, сударыня, найдем Вам более уютное что-нибудь. Надеюсь, эти неудобства ненадолго. Метель утихнет, и можно будет перебраться в деревню.
Наконец они нашли то, что искали. Спальня с невероятных размеров кроватью под высоким балдахином. Между окнами, словно пристроившись в их ряды, стояли высокие зеркала, занавешенные черной тканью. По одну сторону окна как раз выходили на озеро, над которым клубился пар. С противоположной стороны замка виднелся лес, ощетинившийся голыми деревьями, а за ним - горные хребты, похожие на загривок дракона. Достали свечи и, вставив их в позолоченные канделябры, зажгли. Комната сразу же преобразилась, сделавшись уютнее. Через некоторое время растопили камин. Он подымил немного, но затем пламя выровнялось, почувствовав тягу.
Маркиза сняла шляпку. Черные волосы, прямые и гладкие словно шелк, упали на узкие плечи.
- Могу я предложить Вам скромный солдатский ужин? И бутылку вина?
- С удовольствием, граф. Есть хочется ужасно.
С полупустым желудком вино совершает странные вещи. Вернее, оно совершает их с нашим разумом, но помогает в этом ему полупустой желудок. Так что, друг он нам или враг, судить сложно.
- Что заставило ехать вас сюда, граф? – маркиза обратила свой взор на капитана. – Мне приходилось слышать нелестные отзывы об этом местечке. Оно пользуется поистине дурной славой.
- Не то слово, сударыня. Местные жители видели в здешних местах дракона.
- Дракона? – маркиза засмеялась. – Вы что же, верите в эту чепуху?
- Прошу прощения, пани, это не чепуха. Уж не знаю, дракон ли тут виной, но люди-то исчезают. Воевода обратился к самому королю с просьбой о помощи. Своими силами они ничего сделать не могут. Вы не поверите, но за последний год почти сотня людей пропала без вести в этих местах… Но что с Вами, Вы так побледнели вдруг? – граф взял ее за руку. – Боже мой, и ручка такая холодная. Вам не по себе? Только скажите, и я перестану…
- Нет-нет, все хорошо. Почти сотня… уже… - маркиза откинулась на высокую, словно у трона, спинку кресла. – Я заинтригована. Продолжайте свой рассказ, капитан.
- Так вот. Существует древняя, как этот замок, легенда. В ней говорится, что драконом управляет демон. И пока они вместе, дракон никогда не успокоится. Взгляните сюда, прошу Вас, - с этими словами граф поднялся и, порывшись в своей дорожной сумке, извлек свиток. Он развернул его на столе, прижав подсвечниками.
На пожелтевшем, обветшавшем пергаменте то ли сражались, то ли плясали два чудища. В одном явственно угадывался красный дракон, другое походило на черную птицу, но слишком уж страшную, чтобы быть ею. В лапе дракона некогда был изображен какой-то предмет. Но как раз в этом месте пергамент был затерт. Внизу картинки древними рунами значилась некая надпись.
- Вы знаете, что здесь написано? – маркиза наклонилась пониже к свитку, чтобы разглядеть.
- Увы…
- Но это ведь очень важно! И Вы приехали бороться с драконом, не зная, что в свитке? Тут наверняка сокрыта тайна этой замечательной пары.
- Вы считаете их замечательными? – граф, словно впервые, посмотрел на свою собеседницу.
- По-моему, они прекрасны, ведь они не могут друг без друга.
- Чудовища прекрасны?!
- Отчего Вы думаете, граф, что они чудовища? Разве Вы когда-нибудь встречали демона или дракона? – маркиза лукаво улыбалась.
- Но все об этом знают…
- Знают, ни разу не видев. Вам не кажется это несколько… легкомысленным? И Вы считаете, что так просто сможете одолеть этих двоих? С демонами не шутят.
- Я капитан королевской гвардии и не привык уступать противнику! – разгорячился Немержицкий.
- О, Вы, безусловно, храбры, граф, но, держу пари, не имеете ни малейшего представления, как бороться с демонами. Уж не считаете ли Вы, что их можно победить саблей и пистолетом?
Граф задумался. До этой минуты он представлял себе все довольно четко. Он устроил бы настоящую охоту, как на дикого вепря. И расправился бы с чудовищами. А его славные ребята помогли бы ему в этом. Но слова маркизы нельзя было списывать со счетов. Она была чертовски права. С драконом все более-менее понятно, а вот что представляет собой демон, еще предстояло узнать.
Тут ему показалось, что он слышит тихое пение. Как ветер доносит до нас порою обрывки чьих-то голосов, так волнами накатывали эти звуки. Словно где-то в глубине замка пел церковный хор. Пели будто бы на латыни. Нельзя было понять слов, но мотив напоминал псалмы.
- Вы слышите? – он с тревогой посмотрел на маркизу.
- Что?
- Словно где-то поет церковный хор…
- Нет, не слышу. Может быть, это ветер в каминной трубе или где-нибудь в щелях…
- Может быть. Но мне кажется, я различаю слова, - Немержицкий прислушался.
- Вы устали, граф, пора ложиться спать, - и маркиза нежно погладила его по щеке.
- Да, да, конечно, - граф слегка отстранился. Его все еще беспокоили эти звуки. Он готов был поверить, что это причуды ветра. Но верилось слабо. С другой стороны, кто и где мог петь в такое время, в таком месте?
- Останьтесь со мною, капитан, - прошептала де Боа.
- Но как я могу! – граф встал со своего места и уже намечал себе пути для отступления.
Маркиза поднялась вслед за ним. Пение сделалось как будто громче.
- Но теперь-то Вы слышите? – Немержицкий беспокойно заходил по комнате, пытаясь определить, откуда доносятся звуки.
- Да, пожалуй. Но все-таки зря Вы беспокоитесь. Это просто невероятно, чтобы где-то тут располагался церковный хор. Разве что ваши ребята поют, - и маркиза таинственно улыбнулась.
- Звук исходит отсюда, - капитан подошел к одному из зеркал.
- Вы уверены? Это же простое зеркало, - де Боа казалась на удивление спокойной.
- Безусловно, сударыня, я уверен. Звук идет из-за этого зеркала. Почему оно завешено тканью? Быть может, за ним подземный ход? И именно там прячутся чудовища, - с этими словами граф схватился за черный шифон, прячущий за собой их отражения.
- Не советую Вам этого делать, граф. Не мы накинули на эти зеркала завесу, и не нам снимать ее, - голос де Боа зазвучал гулко в тишине комнаты.
Но было поздно. Пение тотчас смолкло, как только легкая ткань скользнула вниз.
Ткань мягко заструилась, обнажая безупречное зеркало. Повеяло уже знакомым ароматом, но только сейчас Немержицкий узнал в нем оттенок корицы. И что-то еще… что-то еще… веки вдруг отяжелели. Граф даже не в силах был взглянуть на свое отражение. Сквозь ресницы ему показалось, что одет он в красное. Но этого не могло быть, никак не могло. Он обернулся, ища, куда бы прилечь. Ноги отказывались подчиняться. Весьма кстати рядом оказалось глубокое кресло, в которое так приятно было погрузиться и отдаться сну.
О том, что наступило утро, возвестили часы, пробившие на башне девять раз. «Хм, странно, вчера они молчали», - подумал граф и потянулся. От неудобной позы мышцы затекли. «Что ж, я всю ночь проспал, выходит. Но где же маркиза?..»
Он тихо приблизился к кровати. Комнату наполнял тусклый свет, но и его вполне хватило, чтобы увидеть… Одеяло, отброшенное во сне, откровенно выставляло напоказ самое совершенное в мире тело. В нем все было прекрасно. Оно манило. Притягивало взгляд. И не было силы отвести его.
«О, как же был я слеп вчера! Как я мог не заметить, не понять!» Приоткрытые во сне губы звали к поцелую. И Немержицкий понял, что уже ничто не остановит его. Желание прикоснуться было так же необходимо сейчас, как вздох. Безумная страсть затмила собою недоумение.
Юноша тихо застонал и потянулся, изящно изогнувшись. В то же мгновение граф упал на колени подле кровати и, поймав обеими руками узкую кисть, запечатлел на ней свой горячий поцелуй. И замер, не зная, чего ожидать далее.
- Я так и подумал, что Вы предпочитаете мужчин, мой милый граф, - юноша слабо улыбнулся и открыл глаза.
- Зачем Вы скрыли от меня… зачем Вы назывались маркизой?
- А как Вам кажется, капитан, было бы лучше, если бы я назвался собою, будучи в женском платье? Да и Вы, кажется, были восхищены мной не менее, назвав меня вчера сударыней, а? – и юноша нежно засмеялся.
- Простите меня… - Немержицкий не смел поднять глаз.
- Что ж, Вы так и будете стоять на коленях весь день? – смешок.
- ………
- Я вижу, что Вы дрожите от желания и страха осуществить его. Что ж сдерживает Вас, приличья? Иль Вы хотите, чтобы чувство Ваше было взаимным? А, может быть, другая есть причина? Что ж, я скажу Вам откровенно. По ласке я мужской истосковался. Я так хочу, чтоб крепкая ладонь, как бы любуясь, по моей скользила коже, и контуры обрисовала тела, лаская, гладя и касаясь всех тайных мест и словно принуждая меня стонать и плакать и метаться, ни капли боли мне не причиняя. И совершу я тысячи изгибов, себя во власть мужчине отдавая… Впрочем, все это лишь поэзия никчемная, мой друг. Что ж Вы молчите?
Храбрый капитан задыхался, он онемел, он был раздавлен силой своего вожделенья. Он не мог ни произнести что-либо, ни пошевелиться. Он ощущал на себе взгляд юноши. Положение становилось неловким.
- О, это очень долго и утомительно. Я, пожалуй, скажу за Вас, если Вы не возражаете, мой капитан. Вы жаждите моей любви и ни за что на свете не откажетесь от своего желания. И Вас не остановит, даже если я скажу Вам еще такую вещь... – тут юноша коснулся его подбородка, заставляя поднять на него взгляд.
- Я слушаю Вас… - едва слышно произнес граф.
- Если Вы познаете меня, Ваше сердце превратится в жемчужину, и каждый будет стремиться убить Вас, чтобы разлучить Вас с нею.
- Что это значит? Вы говорите загадками…
- Разве Вам мало знать, что с того момента, как я отдамся Вам, любой, слышите, любой станет посягать на Вашу жизнь? Подумайте, именно сейчас можно отказаться. Вы соберете своих воинов, оседлаете коней и поскачете прочь отсюда, навсегда забыв о нашей встрече. Пока я еще в силах… Пока Вы еще можете сделать это, - юноша тяжело вздохнул.
- Но я никогда не смогу забыть Вас, и всю жизнь буду вспоминать нашу встречу и жалеть о том, что отказался от Вашей любви. Это мысль мне невыносима, - и граф крепче сжал ладонь, которую держал в своих руках.
- Вы даже не понимаете, на что идете. Я вижу, что Вы не верите моим словам. А ведь именно это написано в том свитке, который Вы мне вчера показывали. Неужели Вы настолько поглощены своей страстью, что не хотите прислушаться к голосу разума?
- Но я люблю Вас, а любовь глуха и слепа, - с этими словами силы вернулись к Немержицкому. Он заключил юноша в объятья. – Умоляю Вас о любви…
- Что ж… Ах… только не говорите мне больше никогда, что Вы меня любите. Едва ли Вы сможете любить меня…
- Люблю… люблю… люблю…
Ян стоял перед зеркалом, аккуратно разбирая длинные пряди костяным гребнем. Тяжелый, влажный шлепок заставил его вздрогнуть. Было слышно, как приближается нечто тяжелое, монотонно шелестя по гранитным плитам, словно звеньями кольчуги.
- Ох, Князь, это Вы! Вы напугали меня, - волоча по полу чешуйчатый хвост, в залу вошел дракон багряной масти.
И сразу же тысячами бликов заиграл на его панцирной шкуре отблеск свечей.
- Я вижу, ты снова плавал в озере, - недовольно произнес Ян и нахмурился.
- Я хочу быть собой.
- Чушь! Собой! А кто ты? Ты даже не знаешь, кто ты есть. Человек? Дракон? Ты уже забыл, кто ты. Ты плаваешь в этом мертвом озере, чтобы принять человеческий облик. Но снова и снова превращаешься в дракона, трахнув меня! Глупое животное! Ты даже не понимаешь, что делаешь!
- Помилуй Бог, что за слова, Князь, - дракон скривился.
- Сейчас так говорят. Ты отстал от жизни, сидя в этом гнезде, мой дорогой. И не упоминай всуе… не твоей пастью произносить имя Вышнего.
- Прошу прощения, - дракон поклонился, изогнув длинную шею.
- Не стоит. Лучше прими нормальный облик, - Ян бросил дракону покрывало, что лежало на большой кровати, и вышел.
Завтракали они молча. Только ножи и вилки стучали по тарелкам, да плескалось вино из графина в бокалы.
- Зачем Вы привели сюда этих детей, Князь? Они тоже охотятся на дракона? – Немержицкий хотел скорее сгладить отчужденность, возникшую после утренней размолвки.
- Мне нужен новый дракон, ты что, не понимаешь?! Список твоих последних жертв близится к сотне, а я умею считать. Еще немного и ты не сможешь оборачиваться человеком, глупец! И мне все равно придется искать нового любовника!
- Который и станет новым драконом!
- Да! Если хочешь! Не думаешь ли ты, что я буду отдаваться зверюге? Ведь ты станешь ей рано или поздно! Ты никогда не удовлетворишь свой голод! Каждый раз, из года в год, вот уже триста лет одно и тоже. Ты не можешь умерить драконий аппетит. Ты не можешь овладеть драконом, дракон овладевает тобой! – Ян бросил есть.
Немержицкий тут же отставил свою тарелку и, встав, заходил по комнате.
- Но я не могу позволить, чтобы кто-то переспал с тобой! Я люблю тебя, ты этого не понимаешь? Мое сердце разорвется, я не вынесу этого.
- Глупец! Ты больше не будешь драконом, и тебе не будет никакого дела до меня.
- А куда я пойду, даже если мне не будет никакого дела до тебя?! Все, кого я знал, давно умерли. Я один на этом свете. У меня есть только ты, и больше никого.
- Так ЭТО тебя удерживает подле меня, а вовсе не любовь! - Князь злобно засмеялся.
- Нет! – Немержицкий бросился на колени подле него. – Нет! Я люблю. Даже если бы я мог уйти, я бы не ушел.
- О, как мне все это надоело… Как ты эгоистичен в своей любви, ты даже не замечаешь. А что мне делать? Скоро их будет сто тысяч. И никакое озеро тебе не поможет. Ты перестанешь быть собой. Но так и будешь пожирать каждого, кто взглянет на меня с вожделением. И мы уже никогда не сможем быть вместе… А я не могу допустить этого.
- Что? – Немержицкий смотрел прямо в глаза своему любовнику.
- Я не могу допустить… но не могу и воспрепятствовать… настанет время, когда ты больше не вернешься в образ человека. Если бы ты смог умерить пыл этого дракона. Но он все больше завладевает тобой. И даже я ничего не могу поделать…
- Но я не допускаю даже мысли, чтобы этим прекрасным телом наслаждался кто-то помимо меня! Я не хочу этого!
- Ты забываешься! – юноша оттолкнул Немержицкого и резко встал. – Хочу тут я! Я Демон, Князь Времени, а ты всего лишь дракон!
Граф невольно отшатнулся. На стены метнулись огромные тени. За спиной демона развернулись два огромных черных крыла. Глаза полыхнули зеленым огнем. И враз видение исчезло.
- Я пойду к ним. Нельзя заставлять людей ждать. Они уже сорвали покров с зеркала, необратимый процесс запущен. Чары вступили в силу. Мне остается только выбрать, - и Ян решительно вышел из комнаты.
С минуту Немержицкий медлил. Но потом, словно опомнившись, бросился следом.
Он нагнал Яна в длинном переходе между башнями. Не давая опомниться, вывернул ему руку и прижал к стене. Горячо зашептал в ухо:
- Нет, этого не будет. Ради нашей любви не изменяй мне.
- Отпусти, - злобно шипел демон. Его глаза снова стали наливаться зеленью радонового озера.
- Ну уж нет, любимый. Жемчужина у меня в груди вместо сердца. И я не расстанусь с ней ни за что. Ну как, как ты можешь быть с кем-то другим, если любишь меня, если желаешь только меня? Ведь ты желаешь меня? – свободной рукой он пытался стянуть с Яна кожаные штаны.
- Да, - задыхаясь, ответил тот. – Отпусти!
- Нет, нет, ты сейчас будешь моим, - Немержицкий изо всех сил прижимал демона плечом к стене.
Узкие штаны, наконец, послушались и кое-как отпустили на свободу маленькие ягодицы. Все еще выворачивая руку демона, граф принялся ласкать его, добиваясь взаимности.
- Ты помнишь: «По ласке я мужской истосковался. Я так хочу, чтоб крепкая ладонь, как бы любуясь, по моей скользила коже, и контуры обрисовала тела, лаская, гладя и касаясь всех тайных мест и словно принуждая меня стонать и плакать и метаться, ни капли боли мне не причиняя». Помнишь?
- Да… - выдохнул Ян и предпринял новую попытку освободиться.
- Тише, тише, любовь моя… тише… ну вот и все, вот и все, вот и все…
Дрожа всем телом, изнемогающий демон опустился на пол. По его бледному лицу горячими ручьями текли изумрудные слезы, пожалуй, первые слезы в его жизни. Он хотел бы сейчас закричать от отчаянья, но крик застрял в горле. Судорожное всхлипывание – вот все, что ему удавалось. Он слышал, как в противоположном крыле замка громко завизжали девицы. Спешный бег по залу, грозный рык дракона, крики ужаса. Но он уже ничего не мог сделать, не мог остановить этой бессмысленной бойни.
Опираясь о стену, он побрел туда. Зачем? Сам не зная. Только когда его рука скользнула по чему-то липкому, он огляделся. Стены и пол забрызганы кровью, всюду клочья одежды, оборванные портьеры. Темный, влажный след уводил в спальню. Ян пошел по этому следу. На их невероятных размеров кровати лежал дракон, прижимая когтистыми лапами чье-то изодранное тело. Морда дракона, перемазанная кровью жертв, выражала полное удовлетворение.
- Вот он, Ваш несостоявшийся любовник, Князь, - проурчал дракон.
- Какая мерзость, - демон, пошатываясь, прошел мимо и уселся на стул с высокой, словно у трона, спинкой. – Ты перепачкал мои простыни. Впрочем, нам с тобой они уже не понадобятся. Дурак. Я ни разу не допускал остатней жертвы. И проклятье не замыкало круг. Но теперь…
Дракон насторожился. Его чуткие уши повернулись в сторону говорящего.
- Теперь?
- Да, теперь дракон должен покинуть замок… навсегда, - демон холодно посмотрел на него.
- Но я… люблю Вас… я сделал все, чтобы мы остались вместе… как же…
- Слезай! – Ян подошел к кровати и, схватив дракона за гриву, принудил сползти на пол. – Надо внимательнее относится к тому, на чем спишь, мой дорогой. Гляди!
Он стащил с кровати перину со всеми подушками и окровавленным телом. Глазам дракона открылось каменно ложе, испещренное мелкими буквами.
- Похоже это руны. Это заклинание?
- Ты прав, заклинание. И написано оно на древнем алтаре, который я несколько тысяч лет назад посмел осквернить со своим любовником. Ну… любовника превратили в дракона, а меня прокляли, и я стал демоном.
- А что здесь написано? - дракон указал когтем на текст.
- «Когда человек одержим демоном, он превращается в дракона и пожирает людей. Но, окунувшись в чистую воду, он очищается. И вновь становится человеком. Да не впадет он в искушение дважды. Ибо, когда число жертв достигнет ста тысяч, он навсегда останется драконом. И ничто уже не очистит его. На этом алтаре родится новый дракон, а за драконом – другой дракон. И не будет им числа вовек»… Я ни разу не допустил, чтобы дракон остался навсегда.
- Но почему? Какая тебе… Вам в этом польза?
- Все очень просто, мой дорогой дракон. Читаем дальше. «Не допусти последней жертвы, иначе проклятье останется с тобой». Как только человек окончательно становится драконом, нового дракона быть не может.
- Я не понимаю, я, наверно, самый глупый дракон на свете, если на свете есть еще и другие драконы, - дракон потряс головой. Остроконечная грива на его шее заходила ходуном от этого движения.
- Бестолковое животное! – начал злиться демон. – Я останусь проклятым навсегда. Тебе этого мало, болван? «И только жертва неумирающей любви разрушит это заклятье».
- Неумирающей? – дракон задумался.
- Да! Черт возьми! Ты все испортил! – глаза демона вспыхнули зеленым.
Дракон громко рассмеялся. Ян недоуменно посмотрел на него.
- Ох, Князь! – сквозь смех выговорил дракон. – А что будет, если заклятье спадет?
- Не вижу ничего смешного, - демон сложил руки на груди. – Меня простят, и я снова вернусь в сонм богов.
- А как это будет?
- «Когда шкуру дракона окрасят лучи утренней зари, проклятье отступит». Но почему ты смеешься?
- Вы забыли, что моя фамилия Немержицкий. А это значит Бессмертный или Неумирающий, если так будет угодно Вашему Сиятельству, - дракон довольно улыбался в усы.
- Что?!.. Неумирающая любовь… Проклятье… Ты принес себя в жертву во имя любви… - демон с испугом посмотрел на дракона. – Но ведь дракон исчезает с первыми лучами зари!
- Это ничего, - и дракон аккуратно опустил тяжелую лапу на плечо возлюбленного. - Ты снова бог.
- Такой ценой?! Ты убил сто тысяч человек! Страшно подумать! А сколько погибло до этого, ты не представляешь! За все прошедшие века...
- Всегда кто-то гибнет во имя любви. Но Ты же бог Времени, Ты сможешь все вернуть. Оставишь свою божественную надменность. И пощадишь древний алтарь. В конце концов, в мире достаточно места для влюбленных, - дракон опечалился. – Смотри, снег прекратился, и небо прояснилось. Солнце восходит. Пора прощаться…
Демон заплакал.
Ребята просыпались один за другим кто где. Оглядывались по сторонам, словно не узнавая помещения, в котором они праздновали всю ночь.
- О, моя голова… Столько пить нельзя…
- Как здесь холодно, надо снова топить камин…
- А где ты дрова возьмешь?..
- Словом, пора сматывать удочки…
- Смотрите, снег перестал! Солнце восходит!
- Надо же, облака похожи на дракона, какой багрянец…
- А где Ян? Неужели он нас бросил и ушел один?
- Слушайте, мне приснился такой странный сон, словно в этом зеркале мы увидели…
URL записи
@темы: читальный зал
-
-
29.02.2024 в 09:41Посетите также мою страничку
nvspwiki.hnue.edu.vn/index.php?title=Find_Out_W... госуслуги уведомить налоговую об открытии счета в иностранном банке госуслуги
33490-+